Владимир Карпов - Маршал Жуков

28 апреля маршалу пришлось вылететь на 1-й Украинский фронт, налаживая здесь дело, Жуков постоянно думал о грандиозной операции в Белоруссии. Как только положение на юге поправилось, маршал позвонил Сталину:

— Я предлагаю передать командование 1-м Украинским фронтом Коневу, чтобы я мог вернуться в Ставку и вплотную заняться подготовкой операции по освобождению Белоруссии.

Сталин ответил:

— Согласен. Возвращайтесь. Но и здесь будете постоянно наблюдать за действиями 1-го Украинского фронта. Потому что после Белорусской будем проводить операцию на 1-м Украинском.

В Москве Жуков встретился с Василевским, и они вместе, опираясь на опыт совместной работы, занялись разработкой Белорусской операции.

Работа происходила в обстановке строгой секретности в ходе боев, которые не прекращались и даже, наоборот, велись с еще большей активностью, чтобы противник не заметил изменений, происходивших в нашем тылу.

Вот что говорит по этому поводу С. М. Штеменко:

«В полном объеме эти планы знали лишь пять человек: заместитель Верховного Главнокомандующего, начальник Генштаба и его первый заместитель, начальник Оперативного управления и один из его заместителей. Всякая переписка на сей счет, а равно и переговоры по телефону или телеграфу категорически запрещались, и за этим осуществлялся строжайший контроль. Оперативные соображения фронтов разрабатывались тоже двумя-тремя лицами, писались обычно от руки и докладывались, как правило, лично командующими».

«Во второй половине апреля, — пишет Штеменко, — в Генеральном штабе свели воедино все соображения по поводу летней кампании. Она представлялась в виде системы крупнейших в истории войн операций на огромном пространстве от Прибалтики до Карпат. К активным действиям надлежало привлечь почти одновременно не менее 5—6 фронтов».

Белоруссии, было дано — по предложению Сталина — название «Багратион». Согласно этому плану намечалось глубокими ударами четырех фронтов разгромить основные силы группы армий «Центр», освободить Белоруссию и создать предпосылки для последующего наступления в западных областях Украины, в Прибалтике, в Восточной Пруссии и в Польше. Замысел этот предстояло осуществить таким образом: одновременными прорывами обороны противника на шести участках расчленить его войска и уничтожить их по частям. При этом мощные группировки 3-го и 1-го Белорусских фронтов, стремительно наступая на флангах, должны сойтись в районе Минска, окружить и ликвидировать войска противника, отброшенные сюда нашими фронтальными ударами.

Так выглядел в общих чертах замысел операции «Багратион».

20 мая Сталин, Жуков, Василевский и Антонов рассмотрели окончательно подготовленный план летней кампании. После этого совещания Сталин приказал вызвать командующих фронтами, которым предстояло осуществлять операцию «Багратион», — Баграмяна, Рокоссовского, Черняховского. Черняховский приболел, поэтому приехал позднее, 25 мая.

На этом заседании произошел случай, о котором много говорили и писали различные военачальники.

При обсуждении плана действий командующего фронтом Рокоссовского маршал предложил нанести два главных удара на правом фланге. Сталину то ли не понравилось это предложение, то ли он хотел подчеркнуть свою власть над маршалами, но он вдруг приказал:

— Товарищ Рокоссовский, выйдите в соседнюю комнату и хорошенько подумайте над своим предложением.

Присутствующие были смущены, но не подавали вида, продолжали обсуждать план.

После возвращения в кабинет Сталина Рокоссовский доложил:

— Мы все тщательно просчитали еще в штабе фронта, и я считаю необходимым наносить два главных удара.

Сталин спокойно сказал:

— Идите и еще раз хорошенько подумайте. Рокоссовский вышел, недоумевая, почему так поступает Верховный.

Возвратясь, он упорно повторил свое ранее принятое решение.

— Настойчивость командующего фронтом, — сказал Сталин, — доказывает, что организация наступления тщательно продумана. А это надежная гарантия успеха.

Напряжение, создавшееся на совещании, было снято. Сталин еще раз показал свою рассудительность... и власть.

О том, что Сталин провел эту «воспитательную игру» умышленно, подтверждает Жуков в своих воспоминаниях:

«Существующая в военных кругах версия о «двух главных ударах» на Белорусском направлении силами 1-го Белорусского фронта, на которых якобы настаивал К. К. Рокоссовский перед Верховным, лишена основания. Оба эти удара, проектируемые фронтом, были предварительно утверждены И. В. Сталиным еще 20 мая по проекту Генштаба, то есть до приезда командующего 1-м Белорусским фронтом в Ставку».