Александр Мидлер - Марк Мидлер. Повесть о фехтовальщике

Второй фрагмент из интервью спортивной журналистки Елены Гришиной с Марком:

Е. ГРИШИНА: Скажите, Марк Петрович, вот вы фехтование сразу полюбили? Знаете, как говорят, фехтование это не вид спорта, это как… что это судьба, что это вирус, это диагноз?

М. МИДЛЕР: Нет. Диагноз – это еврей. А вид спорта – это не диагноз. У меня отец был профессиональный футболист, играл нападающим в московском «Динамо»… Отец приезжал на дачу – у тетки была дача в Подлипках, это по Ярославке, – ну, там эти улицы все поселковые, там, конечно, футбольный мяч, там дети играют. Ну, отец, значит, возьмет мяч и как даст. У него удар был! Мяч летел хавалеем – знаешь, что это такое? Тынь – как даст, на тридцать-сорок метров! Вот на такой высоте он летел, не падая.

Е. ГРИШИНА: Обалдеть!

М. МИДЛЕР: Представляешь? И он играл в команде. 1932 год, 1933-ий… «Динамо» тогда были чемпионами страны. Это не диагноз. Это призвание. А если это диагноз, то он общий у меня и моего отца.

Выписка из неформального «Досье» на игроков команды, которое издавна вели ветераны футбольного клуба «Динамо»:

«Мидлер Петр Маркович. Родился 22 апреля 1906 года, умер 28 января 1985 года. Мидлер был необыкновенным футболистом – вел игру исключительно левой ногой. Одной левой, но блестяще. Восемь лет, с 1924 по 1932 год, играл нападающим за московское «Динамо». Рост 168 см, вес 64 кг. Быстрый, азартный и техничный, всегда действовал смело и самоотверженно. К глубочайшему сожалению команды, покинул ее из-за тяжелой травмы левой ноги. Отец известного фехтовальщика М. Мидлера».

Обратите внимание на черты характера отца – быстрый, азартный, техничный, смелый, самоотверженный. И еще одна черточка. Проиллюстрирую ее фрагментом «Автобиографии», в котором Марк пишет:

«Моего отца, Петра Марковича Мидлера, известного в 30-е годы футболиста московского «Динамо», болельщики звали почему-то «Яша – левый край».

Папа с ними не спорил, Яша, так Яша. Безропотно выслушивал их соображения. Например, я слышал от отца, что приезжий из Одессы один из фанатов, который напросился носить папин спортивный баул, порекомендовал: «У вас, Яша, волшебная левая нога. Если бы вы, Яша, играли правой ногой хотя бы вполовину так, как левой, вы бы, Яша, стали лучшим нападающим страны».

– Ты ответил ему? – спросил я папу.

– Обязательно. Я сказал: «Хорошо, Яша».

В какой-то мере можно допустить, что склонность к юмору, азартность, быстрота и техничность, смелость и самоотверженность – это у Марка от отца.

Как все динамовцы, наш отец должен был служить в войсках НКВД. Однако ему удалось миновать участия в карательных операциях. Он работал под Москвой на фронте инструктором по физкультуре.

После войны он тренировал различные команды динамовских футбольных клубов. Боли в его травмированной ноге росли и достигли уровня ежедневных с трудом переносимых страданий. Он уже не мог тренировать. Стал заместителем директора московского спортивного магазина «Динамо» на Тверской, тогда она называлась улицей Горького. Потом папу засудили за «потерю бдительности». За то, что не донес «органам» на ворюгу директора, отцу дали два года по статье «халатность».

Когда он вышел на свободу, ни быстроты, ни азарта, ни смелости, ни присущей ему раньше улыбчивости у него не замечалось. Остались только самоотверженность и почти плюшевая мягкость и доброта.

По моим – авторским – наблюдениям, Марку достались не только самоотверженность и некоторая выборочная мягкость и доброта, но и прежние папины «спортивность и юмор». Характерная для отца защитная улыбка над самим собой стала у Марка все чаще оборачиваться хотя и безобидной, но насмешкой над другими. Эта наклонность сыграла важную роль в его судьбе.

Что касается спортивности, то тут все солнечно и прозрачно: Марк одинаково блестяще играл в футбол и фехтовал. У него долгое время была та же дилемма, что у его тренера Виталия Андреевича Аркадьева, который в молодости колебался, что выбрать: игру в футбол или фехтование. Наконец, когда брат-близнец Борис Аркадьев выбрал футбол, Виталий Аркадьев отправился фехтовать.

У Марка не было близнеца, но было раздвоение спортивной личности. Слишком успешен он был и в том, и в другом.

Теперь о маме. От мамы, мне кажется, Марку досталась тяга к дерзкому озорству и к импровизации.

Мама была красивая: дымчатые волосы, большие серо-зеленые глаза. Двухцветные. На катке «Динамо» постоянные посетители – подростки – называли ее «Радуга». Близкие друзья редко использовали это прозвище. У них она была «Маркиза».