Рихард Зорге - Тюремные записки Рихарда Зорге

Моя разносторонняя разведывательная деятельность в Китае и Японии носила своеобразный и совершенно новый характер, поэтому встречи с тремя этими старыми друзьями имели для меня особый смысл. Это относится прежде всего к моей деятельности в Японии. Ведь я был самым первым и единственным человеком, которому удалось успешно выполнить там такую обширную миссию. И как мне известно, впервые только мне удалось успешно справиться с такого рода испытанием. Четвертое управление Красной армии являлось единственным органом, имевшим право отдавать мне приказания, именно отсюда поступали ко мне указания и запросы. Мои встречи с работниками Коминтерна и другими лицами носили совершенно неофициальный характер, и я получал от них только дружеские советы, а не директивы или приказы.

Как уже отмечалось выше, наша (моя и членов моей группы) деятельность в Японии свидетельствует о смещении центра тяжести в коммунистическом движении. Нашей работой мы непосредственным образом содействовали процветанию будущего Советского Союза (здесь нет необходимости судить о том, в какой мере мы способствовали этому). Косвенным образом мы способствовали мировой революции. По крайней мере, мы в это верили. И в этом смысле мы работали не только в интересах Советскою Союза, но и в интересах мировой коммунистической революции.

С изменением характера моей работы, короче говоря, с переходом от деятельности в интересах Коминтерна к широкой разведдеятельности в настоящее время в интересах Советской коммунистической партии и четвертого управления Красной армии произошли и другие перемены. Меня спросили, предпочитаю ли я вернуться в Европу и использовать там накопленный опыт, работая с новыми людьми, нуждающимися в моем опыте, или, если позволят обстоятельства, поехать на Дальний Восток. И я в качестве арены моей деятельности выбрал Дальний Восток. Московские инстанции остались очень довольны моим решением.

Почему я сделал отмеченный выше выбор? И почему этот выбор был одобрен? Если сказать коротко, то суть в следующем. До 1920-х годов арена деятельности, в которой были заинтересованы революционное рабочее движение и политика Советского Союза, ограничивалась Европой и частично Америкой. На Дальний Восток не обращалось большого внимания. Однако с началом революции в Китае Коминтерн и Советский Союз стали обращать свои взоры к этому новому региону. Тем не менее опытные и способные кадры в большей или меньшей мере проявляли интерес к Европе и Америке. И только немногие политические наблюдатели почувствовали, что революция в Китае и последовавшее затем продвижение Японии в Маньчжурию являются важными мировыми событиями, обладающими большой силой воздействия. Больше того, весьма мало было таких людей, кто решился бы посвятить Дальнему Востоку все свои силы. Я решил заняться этим делом по двум причинам. Во-первых, потому, что это отвечало моему темпераменту. И, во-вторых, потому, что у меня появился большой интерес к новой и очень сложной политической ситуации на Востоке. Вместе с небольшой группой других я исходил из следующих предположений:

– большие перемены в революционном рабочем движении и внешней политике Советского Союза неизбежно скажутся теперь на новой арене действий – Дальнем Востоке;

– проблема обеспечения собственной безопасности, стоящая перед Советским Союзом в связи с возможностью внешних осложнений и нападений извне, должна быть изучена и пересмотрена в соответствии с новой ролью, которую играет Дальний Восток;

– и, наконец, ситуация на Дальнем Востоке непременно и существенным образом скажется на великих державах в Европе и в Америке и может привести к коренным изменениям существующего баланса сил. Справедливость таких предположений отчетливо подтвердилась ходом событий нескольких последующих месяцев. Это, разумеется, в то время было только моим личным мнением, скорее предположением, однако я считал, что это – достаточное основание для перемещения сферы моей собственной деятельности в Восточную Азию. Таким образом, я осуществил одновременно две перемены. Во-первых, свою деятельность в Коминтерне заменил на деятельность в интересах Советского Союза. Это явилось весьма важным событием для меня лично (вместе с тем это свидетельство важного сдвига в коммунистическом движении). И, во-вторых, произошли большие перемены в арене моей деятельности: из Европы она переместилась на Дальний Восток. Получив предписание, я в январе или феврале 1929 г. выехал в Китай. Там я приступил к новой и разнообразной разведдеятельности.