Сергей Степанов-Прошельцев - Иуды России

Во времена дворцовых переворотов было вообще непонятно, кто кому изменял, кого считали предателями ради проформы или же по делу. Всё было припудрено, как парики у придворных.

Стало проясняться, когда на политическую арену вышли народники

Первые «ласточки»

Народничество началось с нигилизма. Это слово ввёл в обиход Иван Тургенев. Нигилизм появился в среде русской интеллигенции в 50-х – начале 60-х годов позапрошлого века. Но это был не политический, а скорее, нравственный протест против деспотизма, угнетающего личность в её частной, интимной жизни. Нигилисты стремились обрести собственное счастье. Им на смену пришли те, кто искал счастье для других.

Народники в отличие от народовольцев занялись пропагандой. Идею «хождения в народ» впервые выдвинул Александр Герцен ещё в 1861 году. Народники попытались её реализовать после разгрома Парижской коммуны. Движение это не было однородным. Одни призывали крестьян к топору, другие знакомили сельчан с идеями социализма. Но агитация окончилась полным крахом. «Шпиёнов», излагавших что-то очень туманное, российские мужики пачками сдавали полиции.

После «процесса 193-х» ряды народников сильно поредели. Было арестовано четыре тысячи человек, однако многие ещё до суда были сосланы в административном порядке, часть, правда, отпущена за отсутствием улик; 97 человек умерли или сошли с ума. 770 народников привлекались к дознанию. Во время следствия ещё 47 участников «хождения в народ» скончались, 12 – покончили с собой и 38 – сошли с ума, пребывали в психиатрических больницах. И уже тогда среди революционеров появились первые «ласточки» – предатели. Откровенные показания дали А. В. Низовкин, Н. Е. Горинович, П. Ф. Ларионов. Низовкин и Горинович за доносительство были освобождены от наказания, а большинство «пропагандистов» оказалось на каторге или в ссылке. Оставшиеся на свободе их товарищи поклялись мстить, мстить, мстить…

Их становилось всё больше

Призыв «идти в народ» нашёл отклик. Поезда были забиты до отказа. В глубинку направлялись странные люди в сапогах и поддёвках, но с удивительно интеллигентными лицами. В своих котомках они везли запрещённую литературу и прокламации.

Их арестовывали, томили а тюрьмах. И они были вынуждены изменить тактику. Если до 1874 года «хождение в народ» в основном носило социально-просветительский характер, то в середине 70-х годов произошла радикализация взглядов в духе идей анархиста Михаила Бакунина. Пётр Кропоткин развил теорию, согласно которой для осуществления революции передовая интеллигенция должна жить народной жизнью и создавать в деревнях кружки из активных крестьян с последующим их объединением в революционное движение.

И народники начали осваивать какое-нибудь ремесло, поселялись в деревне. Но крестьяне по-прежнему относились к чужакам настороженно. Они не понимали, к чему их призывают, не воспринимали разъяснения текущих нужд народа. У них была какая-то своя, непостижимая революционерам философия. Попытки поднять народ ощутимых результатов не принесли, а правительство ответило репрессиями. 250 «хожденцев» предстали перед судом. И народники осознали: то, что они делают, – это всего лишь буря в стакане воды. И перешли к террору.

Тут надо сказать несколько слов о Сергее Дегаеве.. Он родился в селе Иваново Шуйского уезда (ныне город, областной центр Российской Федерации). В 1865 году в возрасте 18 лет Нечаев уехал в Москву, преподавал в церковно-приходской школе. Вдохновлённый покушением на жизнь императора Александра II Дмитрия Каракозова, основал революционную организацию, ставящей своей целью свержение самодержавия. Как выяснилось позже, это была не основная её цель.

В 1866 году Нечаев сдал экзамен на учителя и стал преподавать в церковно-приходской школе. Посещал лекции в Санкт-Петербургском университете в качестве вольнослушателя, познакомился с антиправительственной литературой декабристов, петрашевцев и трудами Михаила Бакунина. Принял участие в студенческом движении. Исповедовал идеи анархизма. Его «Катехизис революционера» породил много споров и вызвал, в конце концов, неприятие. Это была программа беспощадного террора, достижения цели любым способом. «Революционер, – говорилось в „Катехизисе революционера“, – человек обреченный; у него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни имени. Он отказался от мирской науки, предоставляя её будущим поколениям. Он знает… только науку разрушения.., Он презирает общественное мнение, презирает и ненавидит… нынешнюю общественную нравственность» (Нечаев С. Г. Катехизис революционера. Революционный радикализм в России: век девятнадцатый. Москва, Археографический центр, 1997). Да и тезис Нечаева – «Спасительной для народа может быть только та революция, которая уничтожит в корне всякую государственность и истребит все государственные традиции» (ГАРФ) – был позаимствован из арсенала анархистов.