Эдрик Кеннеди-Макфой - Битва с огнем. Жизнь и служба лондонского пожарного

Я спросил одного из них, все ли в порядке, и он тут же затряс головой.

– Никогда не видел ничего подобного. Никогда!

Я хотел поговорить с ним подольше, но времени не оставалось. Надо было быстро подготовиться к заходу в здание.

«Красная» смена помогла нам надеть дыхательные аппараты и провести стандартную проверку костюмов и оборудования. Проверка всегда начинается со смены цилиндров со сжатым воздухом. Дыхательные аппараты обязательно тестируются перед использованием. Это гарантирует их безотказную работу, которая, в свою очередь, гарантирует нашу безопасность.

Пока мы проверяли аппараты, вокруг собирались другие пожарные, так как на место начинали прибывать «синие» с других станций.

Я столкнулся со своим бывшим начальником, который теперь отвечал за распределение команд, и спросил, какова текущая ситуация. Он ответил, что внутри здания порвался шланг, и пожарные его меняют. Шланги иногда прорываются или повреждаются во время использования. Порой это происходит от пореза об острый предмет или от трения с деталями конструкции.

Хаос немного улегся, когда в следующие несколько минут шланг удалось заменить, и пожарные смогли продолжать работу.

Я со своей командой завершал проверку оборудования; в нескольких шагах от нас то же самое делала команда из Челси. Команда Хестона получила распоряжение войти в здание. Им сказали, что сначала направят в зону ожидания – в пределах видимости от входа, но на безопасном расстоянии. Оттуда им предстоит проникнуть внутрь.

Однако у Хестона было только пять пожарных, а требовалось шесть. С одним из хестонцев мы когда-то вместе служили в Уэмбли, поэтому он обратился ко мне:

– Эд, нам нужен еще один человек. Ты как, сможешь пойти?

Ни один пожарный никогда не откажет в помощи другой команде. На больших пожарах, как в Гренфелле, мы идем туда, где нужны в данную минуту, – и я пошел с ними, оставив команду Бэттерси снаружи.

Мы оказались в зоне ожидания за пределами здания, где останавливались команды на пути внутрь или наружу. Команда из «красной» смены уже довольно долго сидела там, дожидаясь дальнейших распоряжений. В зоне ожидания мы провели около часа, и все это время я рассматривал Гренфелл и не верил своим глазам. Я понимал, что внутри, в огне, лежат тела беззащитных жертв. Пожар все еще бушевал, сверху продолжали падать горящие обломки.

Зрелище было страшное: у нас над головами нависала горящая башня, увенчанная черным выгоревшим каркасом. Расположение Гренфелла делало эту картину еще более впечатляющей: одинокий, он вздымался высоко над прилегающими малоэтажными постройками, отчетливо выделяясь на фоне неба.

Я знал, что вскоре нам придется войти внутрь, и был серьезно встревожен. Впервые с того момента, когда я вдруг проснулся ранним утром, я ощутил беспокойство за на-шу безопасность – мою собственную и всей команды. Я и раньше испытывал нервозность на сложных пожарах, но сейчас она была сильней обычного. Оглядываясь назад, должен сказать, что оказался прав. Инстинктивно я схватился за телефон – видимо, в поисках успокоения от общения с близкими.

Оказалось, в нем скопилось множество сообщений: все спрашивали, не послали ли меня в Гренфелл. От этого ощущение серьезности происходящего только усилилось – она была колоссальной. В городе только и говорили, что о пожаре. Я ответил, что действительно нахожусь в Гренфелле и вот-вот пойду внутрь.

Глядя на башню, я думал, что вполне могу войти в нее и уже не вернуться обратно. Конечно, происшествия, где я оказывался до этого, тоже бывали опасными, но до такой степени – никогда.

Произойти могло что угодно. Здание издавало такие звуки, словно готово рухнуть; внутренний каркас трещал от жара и мог вот-вот обвалиться. Я был уверен, что рано или поздно так и произойдет. Вокруг перешептывались о том, что опоры башни пострадали: неудивительно, с учетом того, что она горела уже больше двенадцати часов. Перспектива была угрожающей, и я думал, что мне сильно повезет, если я выберусь оттуда целым и невредимым. Наверняка среди пожарных тоже будут жертвы, и я вполне могу оказаться в их числе. Я не предполагал, что погибну, но понимал, что моя судьба будет зависеть исключительно от стечения обстоятельств.

Мы сидели в зоне ожидания, и все занимались одним и тем же: писали сообщения родным и близким. Мне пришло СМС от матери моей дочки Майлы; она спрашивала, не попал ли я в Гренфелл.

Да, я тут. Работенка, похоже, будет незабываемая. Скажи Майле, что папа ее любит. Я ей потом позвоню.