Феликс Чуев - Сто сорок бесед с Молотовым

Сталин был в очень сложном состоянии. Он не ругался, но не по себе было.

– Как держался?

– Как держался? Как Сталину полагается держаться. Твердо.

– А вот Чаковский пишет, что он…

– Что там Чаковский пишет, я не помню, мы о другом совсем говорили. Он сказал: «Прос…ли». Это относилось ко всем нам, вместе взятым. Это я хорошо помню, поэтому и говорю. «Все прос…ли», – он просто сказал. А мы прос…ли. Такое было трудное состояние тогда. Ну я старался его немножко ободрить.

– Конечно. Еще неизвестно, – соглашается Молотов.

– А сколько значило для Советской власти, что мы получили в союзники Англию и Америку!

– Вот это правильно. Это правильно, – говорит Молотов.

31.07.1972, 15.08.1972, 09.11.1973, 16.06.1977,

16.08.1977, 24.07.1978, 01.07.1979, 13.01.1984

– Вы говорили, что такого документа вроде бы не было в печати. Я нашел: «Назначить тов. Молотова Вячеслава Михайловича первым заместителем Председателя Совета Народных Комиссаров по всем вопросам работы Совнаркома СССР». Подписи – Калинин, Горкин, «Правда», 17 августа 1942 года. Самое тяжелое время. Немцы форсировали Дон.

Я забыл про это, – отвечает Молотов. – Я был заместителем Председателя Государственного Комитета Обороны, а других заместителей не было. А это уже означало, что по всем вопросам, это дополнительно.

30.12.1973

…Ездил к Молотову с Шотой Ивановичем Кванталиани и гостями из Грузии Индико Самсоновичем Антелавой и Мелитоном Варламовичем Кантарией, что водрузил знамя Победы над рейхстагом.

Приятный, уже весенний день. Гуляли в лесу, много народу, все оборачивались и подолгу смотрели на Молотова.

Пришли, сели за стол.

– Вот наш Мелитон Варламович вместе со своим другом Егоровым это знамя водрузили, – говорит Шота Иванович. – Как вы полезли, купол нашли, рейхстаг ведь незнакомый был для вас?

– Солдатская смекалка, – отвечает Кантария.

– Это было задумано, конечно, правильно, – говорит Молотов. – Не запоздали, а вовремя сделали. Наши, наши оказались впереди, правильно.

…Много о чем говорили в эту встречу. Темы обычные, и кое-что из той дневниковой записи вошло в эту книгу, в разных местах.

В конце беседы Кантария сказал:

– Я не очень грамотный, а свою Родину я люблю, Советскую власть я всегда защищу, если нужно. Я люблю свою Родину…

– Грузинскую? – спрашивает Молотов.

– Нет, Советскую Родину. Где я родился, не имеет значения. Родина – есть сердце, за эту Родину мы воевали. За Сталина и за Родину. За многонациональный Советский Союз – плечом к плечу стояли и побеждали. И еще победим, если нужно будет.

– Привези хорошие вести из Грузии, – говорит ему Шота Иванович, – как Грузинская республика строит коммунизм. Вячеслав Михайлович любит.

– Хотя бы социализм, – говорит Молотов.

17.03.1974

– Когда вы выезжали на фронт?

– Я в Ленинград выезжал в 41-м. Во-вторых, я снимал Конева. Потом выезжал торопить Жукова. Это, по-моему, в 42-м или в 43~м. Вот эти были у меня поездки.

13.06.1974

– 1941 год, октябрь. Я поехал на фронт снимать Конева. У него не выходило. Пришлось объяснять Коневу, почему он должен быть заменен Жуковым. Жуков поправил дело.

– Жуков его, кажется, защитил?

– Да. Мне пришлось и Ворошилова снимать в Ленинграде тоже.

– Не справился.

– Справился – он в окопах ходил все время!

14.01.1975

– В Ленинграде мне пришлось быть как раз в последние дни перед окончательной блокадой. Мы самолетом летели. Со мной вместе Маленков летел. Кузнецов – военный моряк, Воронов – артиллерист. Большая группа. Военные. Это было в августе, наверное, 41-го. Летом, да. Мы до Череповца на самолете летели, потом поездом поехали в Ленинград. Там недалеко. Но мы до Ленинграда не смогли добраться, и поездом не могли, потому что там уже был прерван путь. Мы на дрезине от станции Мга, высадились на дрезину и добрались до Ленинграда. А обратно я не мог уже поездом вернуться, кольцо замкнулось, и через четыре-пять дней полетел на самолете над Ладожским озером. Вот тогда было самое трудное время.

Жданов был в Ленинграде. Он очень хороший товарищ, очень хороший человек. Но тогда был очень растерян. Все плохо идет, немцы окружали их, окружали и окончательно заперли.

Вот как раз туда в этот момент я и приехал по поручению Сталина, и вскоре после моего возвращения послали Жукова в Ленинград.

– У Чаковского в «Блокаде» этого нет.