Тереза Оболевич - Мирра Лот-Бородина. Историк, литератор, философ, богослов

Цель данного исследования – воссоздать по возможности целостную картину творческого наследия М. И. Лот-Бородиной и определить значение того места, которое оно по праву занимает в русской культуре. До сих пор нет ни одной книги, посвященной этой выдающейся женщине-мыслителю, впрочем, как и многим другим представительницам русской философско-богословской традиции (не только православной, но и католической) ХХ в. – достаточно вспомнить Юлию Данзас (1879–1942), Наталью Даддингтон (1886–1972), монахиню Иоанну (Юлию Рейтлингер, 18981988) или Елену Казимирчак-Полонскую (1902–1992). Между тем все вышеперечисленные личности не только являются «отражением» или, наоборот, «зеркалом», отражающим интеллектуальные поиски своих великих современников, запечатленные в письмах, беседах, встречах, советах или просьбах о наставлении, но все они имеют и самостоятельное значение, играют свою роль в философии и богословии русской эмигрантской среды. Об этом, в частности, говорилось во время рабочей встречи при подготовке академического «Оксфордского учебника русской религиозной мысли» («The Oxford Handbook of Russian Religious Thought»), состоявшейся в июле 2017 г. в Глазго. Уже здесь, опережая события, стоит отметить, что именно Лот-Бородина была одной из первых, кто обратился к столь популярной сейчас и в России, и на Западе теме обожения в патристической традиции. Ее во многих отношениях новаторские работы способствовали развитию неопатристического синтеза главным образом в изучении мысли византийского гуманиста, праведного Николая Кавасилы (1322–1391/1398). Можно предположить, что одной из причин, по которой богословское и литературное наследие Лот-Бородиной оказалось несправедливо забытым и мало востребованным, был такой немаловажный факт: в русской эмигрантской среде она чувствовала себя «аутсайдером». В то же время ее глубокие исследования привлекали заслуженное внимание западных специалистов, прежде всего французских.

Рецензии на ее работы выходили также в английских и испанских журналах, однако в «русском Париже» они не получили должного отклика. Как с горечью писала Лот-Бородина, «у меня <���…> плохая репутация в эмигрантских кругах» [2] Письмо М. И. Лот-Бородиной к Т. С. Франк от 15 февраля 1953 г. // BA. S. L. Frank Papers. Box 2. F. Lot-Borodina, Mirra Ivanovna. . Та же нота звучит в ее письмах к Г. Флоровскому: «Вообще мои соотечественники довольно-таки мало считаются со мною» [3] Письмо М. И. Лот-Бородиной к Г. В. Флоровскому от 6 апреля [1936 г.] // SVSL. Fr. Georges Florovsky Papers. Box 1. Container B. F. 4. ; «Русские друзья, надо сознаться, не слишком внимательны и на подъем особенно тяжелы, знаю это теперь по опыту и принимаю как испытание, но не без боли» [4] Письмо М. И. Лот-Бородиной к Г.В. Флоровскому от 29 мая 1939 г. // Там же. .

Эти слова вышли из-под пера Лот-Бородиной в трудные минуты одиночества, которых было немало в ее жизни. Следует уточнить, что, вопреки этим признаниям, Лот-Бородину высоко ценили ее современники, в том числе выдающиеся русские религиозные философы, особенно С. Л. Франк, но по ряду причин она не смогла занять по-настоящему достойное место в галерее знаменитых, влиятельных, «энциклопедических» русских мыслителей ХХ в. Свою роль в этом сыграло и то обстоятельство, что Лот-Бородина в основном публиковалась по-французски. Кроме того, как женщина, жена французского историка-академика Фердинанда Лота и мать троих дочерей, она была занята в первую очередь семьей, хотя не переставала писать даже в самые трудные моменты своей жизни. Лот-Бородина никогда не стремилась к славе; ее публикациями, над которыми она работала очень ответственно и серьезно, не руководило желание «обрести имя», заявить о себе; зачастую ее работы были подписаны просто инициалами, и многие из них все еще ждут своего часа. Как признавалась Лот-Бородина, она никогда не искала успеха «и мало ждала» [5] Письмо М. И. Лот-Бородиной к И. И. Любименко от 13 декабря 1954 г. // СПФ АРАН. Ф. 885. Оп. 1. Ед. хр. 277. Л. 174 лиц. . Исследовательская работа была ее страстью и одновременно «хобби» – не в смысле любительского интереса, но как форма восстановления душевных сил, которые отнимали бесконечные житейские заботы. По ее словам, богословским штудиям она отдавалась «целиком, насколько это, конечно, совместимо с довольно сложной семейной жизнью, ибо Марфа поневоле мешает Марии» [6] Письмо М. И. Лот-Бородиной к о. Василию Кривошеину от 1 апреля 1937 г. // Афонский период жизни архиепископа Василия (Кривошеина) в документах. Святая Гора Афон: Издание Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне, 2014. С. 496. . После смерти «мадам Лот» в печати появилось несколько некрологов по-французски и по-русски, однако никто в то время не занялся систематическим описанием и изучением ее наследия. Только в 90-е гг. появилась первая статья о Лот-Бородиной Федора Полякова, написанная по-немецки [7] Poljakov F.B. Myrrha Lot-Borodine. Wegzeichen und Dimensionen des westöstlichen Dialoges in der russischen Diaspora // Festschrift für Hans-Bernd Harder zum 60. Geburtstag / Hg. K. von Harer, H. Schaller. München: Otto Sagner, 1995. S. 401–413. ; вслед за ней вышел прекрасный очерк прот. Бориса Даниленко [8] Прот. Борис Даниленко. Суббота от суббот. Жизнь и религиозная поэзия М. И. Лот-Бородиной // Православное книжное обозрение. 4 (2011). С. 48–53. и первые публикации фрагментов ее писем, подготовленные Борисом Кагановичем, а также трогательные воспоминания дочери Марианны Ман-Лот [9] Mahn-Lot М. Ma mère, Myrrha Lot-Borodine (1882–1954): Esquisse d’itinéraire spirituel // Revue des sciences philosophiques et théologiques. 4 (2004). P. 745–754. .