В. Оболевич - Владислав Реймонт и его романы «Комедиантка» и «Брожение»

Творчество Владислава Реймонта — явление сложное и противоречивое. Буржуазные литературоведы утверждают, что произведения писателя представляют собой лишь простую фотографию действительности, натуралистическую фиксацию фактов, не замечая подчас при этом идейной направленности его творчества, глубокого типизирования им жизненных явлений.

В его романах и рассказах почти всегда можно уловить «реймонтовские» настроения, его особое отношение к своим героям, его мироощущение и миропонимание. «Ненавижу все, что творится вокруг меня, и страстно желаю иной, светлой будущности». Эти слова ярко характеризуют Реймонта как гуманиста, верящего в возможность построить жизнь на новых, справедливых началах.

И хотя писатель не понял исторической роли пролетариата и находился под влиянием учений разного рода социал-утопистов, он глубоко чувствовал страдания своей родины. Его произведения всегда эмоциональны, проникнуты духом гражданственности и сознанием общественного долга. Все это ставит Реймонта в один ряд с лучшими представителями польского критического реализма донца XIX — начала XX столетия.

Биография Владислава Станислава Реймонта (1867–1925) мало изучена. Несколько автобиографических набросков, небольшое число писем, воспоминаний современников и историко-литературных монографий позволяют установить лишь основные вехи жизненного пути писателя.

Родился Реймонт в семье церковного органиста в селе Кобеле Вельке Новорадомского уезда. Вскоре после рождения сына отец переехал с семьей в поселок Тушин, расположенный в двух километрах от города Лодзи, и занялся земледельческим трудом. Здесь Реймонт провел свое детство.

В доме, согласно старым обычаям, господствовали глубокая набожность и суровая дисциплина. Отец держал детей (их было девять человек — семь девочек и два мальчика) в строгости и был беспощаден к их провинностям. Он любил музыку и требовал от детей, чтобы они учились играть на фортепьяно. Но Владислав играть не научился. Мальчик садился за рояль с отвращением. Он ставил на пюпитр раскрытую книгу и, играя утомительные гаммы, читал.

Особенно сильное впечатление произвели на мальчика первые прочитанные им книги — пьеса Юлиуша Словацкого «Лилля Венеда» и роман Даниэля Дефо «Робинзон Крузо», которые повлияли на характер его детских игр и пробудили в нем любовь к природе.

«У моего дяди-лесничего, — вспоминал Реймонт, — были сыновья. Вместе с ними я убегал в лес. И что за битвы, походы, какую фантастическую жизнь мы вели там, в этих лесных чащах. С тех пор я полюбил лес всей душой, сроднился с ним и узнал его так, как может узнать крестьянский мальчик зверей, птиц, цветы, все тайны леса».

Эта любовь к природе найдет позднее яркое выражение в творчестве писателя.

Восьми лет Реймонта отдали в школу. Преподавание велось на русском языке: в Королевстве польском, входившем в то время в состав Российской империи, проводилась жестокая политика русификации. Мальчик русского языка не знал и вскоре покинул школу.

Начались годы бродяжничества. Реймонт перебирался из одного города в другой, был в Варшаве, Лодзи. Так продолжалось шесть лет, пока полиция не поймала его и не отправила к отцу. Но Реймонт опять уехал в Варшаву, и снова полиция вернула его домой. Тогда он тайно от родителей поступил в труппу бродячих актеров и, изменив фамилию, отправился с ними странствовать,

«Меня грызла нужда, — вспоминал Реймонт, — но свобода, жизнь, полная неожиданностей, волнений, начинали мне нравиться». Впрочем, через год он возвратился домой. Родители уже не обращали на него внимания, потеряв всякую надежду, что из этого «шалопая» выйдет когда-нибудь «порядочный человек».

Реймонту исполнилось восемнадцать лет. Отцу удалось устроить его служащим на одну из станций венской железной дороги. Но и здесь Реймонт долго не удержался. Познакомившись со спиритами, он уехал в Германию и занялся там изучением теософии. Однако Реймонт очень скоро понял наивность этой лженауки и ее последователей. Свое отношение к спиритизму он впоследствии выразил в романе «Вампир» (1904–1911).

Годы странствий и острой нужды в поисках «настоящей жизни» продолжались: он был то чернорабочим, то актером, то живописцем, то просто бродяжил, берясь за любую работу, хватаясь за любой случайный заработок.

«Не буду описывать, — говорит Реймонт, — что я пережил за это время. Достаточно, если скажу, что бросался из стороны в сторону, стараясь выбиться на определенный жизненный путь, и почувствовал наконец, что очутился на дне жизни».