Марат Гайнуллин - «Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный…». Гавриил Романович Державин

Возвратившись в Москву после этого кратковременного отпуска, Гавриил Романович продолжал вести прежний образ жизни. Впоследствии ему пришлось пережить несколько не совсем приятных моментов в своей жизни. Так однажды, когда он в карете возвращался из Вотчинной коллегии, куда ездил по своим делам, его окружили, при звуках трещоток, будочники, и взяв лошадь под уздцы, повезли через всю Москву в полицию. Сутки просидел Державин вместе с другими арестантами в карауле. На следующее утро повели его в судейскую и хотели заставить жениться на дочери приходского дьякона, которая «хаживала» к Блудову и Максимову. Дело это было начатое её родителями. Оно тянулось с неделю. Но так как ничем нельзя было доказать его связь с этой девушкой, то Гавриила Романовича вынуждены были освободить из – под ареста.

В другой раз один из трактирных его приятелей, оскорбленный откровенными высказываниями Державина о поведении своей жены, захотел расправиться с ним. Для этого он зазвал Гавриила Романовича к себе в гости. Там Державин увидел трех незнакомых ему людей. Один из них лежал на постели. Вглядевшись, Гавриил Романович, узнал в нем офицера, который однажды в его присутствии проигрался на бильярде. Он, тотчас напомнил ему об этом. Между тем хозяин вступил с Державиным в спор, и всячески старался вывести его из терпения и начал подавать своим приятелям знаки, чтоб они принялись за дело и как следует, побили гостя. Но лежавший на постели здоровенный, приземистый малый, держащий в руках дубину, совершенно неожиданно сказал хозяину: «Нет, брат, он прав, а ты виноват, и ежели кто из вас тронет его, то я вступлюсь за него и переломаю вам руки и ноги». Хозяин и остальные два приятеля удивились сказанному и онемели. Этим защитником Гавриила Романовича Державина оказался землемер, недавно приехавший из Саратова в Москву, поручик Петр Алексеевич Гасвицкий. Начавшаяся таким образом между ними дружба продолжалась на долгие годы. Таковы были люди и обстоятельства, среди которых Державину пришлось жить в Москве.

Наступил 1770 год. Гавриил Романович Державин впал в депрессию. Он дошел до точки. Жизнь стала невыносимой. Надо было решать что делать, как преодолеть это глубокое нравственное падение. Воспоминания прошлого вставали перед его глазами. И вот он вспомнил Казань, унижения матери перед «сильными мира сего». И в нем пробудилась совесть. Гавриил Романович Державин решился насильно вырваться из окружавшей его среды. «Вон из Москвы», – твердил он про себя. Чтобы найти в себе довольно силы покинуть ставшую привычной Москву, он долго бороться с собой. В написанной им перед отъездом в Петербург пьесе «Раскаяние», Державин сравнивает Москву то с Вавилоном, то с магнитной горой. Он сознается, что она неодолимой силой влечет его к себе. О себе Державин писал:

В марте 1770 года, когда на Москву обрушилась эпидемия моровой язвы, Державин окончательно решил расстаться с древней столицей. Заняв 50 рублей у приятеля своей матери, он опрометью бросился в сани, которые понесли его в Петербург. По пути в столицу, в Твери, его чуть было не удержал один из прежних друзей, но он сумел, растратив все свои деньги, вырваться оттуда. Помог дикий случай. Ученик садовника, который вез ко двору виноградные лозы из Астрахани, остановился в Твери. Державин в отчаянии кинулся к нему, совершенно незнакомому человеку, и попросил у него взаймы 50 рублей. Неизвестно что произошло, но молодой человек поверил Державину и дал ему эти необходимые 50 рублей. Но и эти деньги Гавриил Романович почти все проиграл в карты в новгородском трактире. У него осталось денег ровно столько, сколько нужно было на проезд до Петербурга, да крестовик, полученный от матери, который он сохранил до конца жизни. Подъезжая к Петербургу, он наткнулся в Тосне на карантинную заставу, где ему объявили, что надо будет просидеть здесь две недели. Это показалось нетерпеливому сержанту целым веком, да и чем было ему жить столько времени? Он стал упрашивать карантинного начальника не задерживать его, представляя, что у него, как у человека не богатого, почти нет и платья, которое бы нужно было окуривать и проветривать. Ему указали на бывший при нем сундук с бумагами, большую часть которых составляли его юношеские опыты в стихотворстве, накопившиеся в течение многих лет, начиная со времени его воспитания в Казанской гимназии. Чтобы уничтожить это препятствие, Державин, не задумываясь, употребил самое простое средство: в присутствии караульных сжег сундук со всем, что в нем было. Впоследствии выяснилось, что не все ранние опыты его стихотворства были, таким образом, уничтожены.