Василий Шульгин - 1920 год

Однако, конечно, везде были элементы, которые не желали садиться на пароходы. Они готовы были драться и уже поняли, что опасение в покаянии и в дисциплине. Были такие элементы и в Одессе.

Если бы в Одессе оказался "человек", сопротивление было бы ... Но человек этот непременно должен был быть получен "иерархическим" путем, т. е. сверху. Короче говоря, это должен был бы быть назначенный главнокомандующим Деникиным генерал. Естественным генералом был бы, конечно, главноначальствующий Новороссийской областью генерал Шиллинг.

Но генерал Шиллинг ни в какой мере нужным "человеком" быть не мог.

Я совершенно не касаюсь всего того дурного, что о генерале Шиллинге говорили. Все это я слышал, все это я впускал в одно ухо и выпускал в другое, твердо памятуя, что человеческая гуща вообще легкомысленно-лжива, "отступающая" стихия непременно озлобленно-несправедлива, а "Одесса-мама", сверх того, всегда была виртуозно изобретательна в смысле сочинения всяких мерзостей ... Этому мутному потоку вообще не следует поддаваться.

Но что генерал Шиллинг не был "человеком" в нужном смысле, человеком момента, - это для меня совершенно ясно. Он не мог решиться на то, что должен был сделать: расстрелять нескольких командиров полков для того, чтобы привести остальных в сознание действительности. Не мог он и собрать около себя дисциплинированного кулака, который сумел бы внушить расхлябавшейся массе, что главноначальствующий имеет возможность заставить себе повиноваться.

Раз генерал Шиллинг, т. е. естественный "человек", человек "сверху", не мог ничего сделать, а революционный путь, т. е. путь нахождения "неестественного" человека "снизу" или "сбоку", был исключен, то мысль заработала еще в каком-то третьем направлении.

Это, "еще какое-то" направление действительно было "какое-то", т. е. несуразное.

Возникла мысль почти у всех одновременно такая: если старые части разложились, значит надо формировать новые.

В сущности говоря, это было повторение пройденного: ведь когда погибла старая русская армия, генерал Алексеев сейчас же взялся за формирование новой - добровольческой армии. Но существенная разница состояла в том, что тогда во главе стал бывший верховный главнокомандующий, старый техник, хорошо знавший свое ремесло. Теперь же, здесь, в Одессе, за негодностью "генералов", за дела схватились кто как мог, и получилась эпоха одесской "отрядомания".

Кто только не формировал отряды! И "Союз Возрождения", и "немцы-колонисты", и владыка митрополит высокопреосвященнейший Платон, и экс-редактор "Киевлянина" ...

Генерал Шиллинг помогал этим начинаниям так, как говорят хохлы: "як мокре горыть" ... Шаг вперед, два назад, а в это время большевики делали три шага к Одессе.

Я пошел к митрополиту Платону.

Я люблю бывать у владыки иногда.

Во-первых, уже самое настроение этих митрополичьих покоев действует как-то утешающе ... Ну, что же такое, что придут большевики! Они уже были и ушли. Еще придут и еще уйдут. А митрополичьи покои стоят и будут стоять. И так же в них будет, как было. Государства валятся, троны рушатся, а церковь устоит... Устоит русская церковь, устоит русский язык... Эти две силы создадут третью: единого двуглавого орла... Одной головой он будет смотреть на наше Великое (да, великое, безумцы) Прошлое, другой зорко искать путей к Великому (верю, господи, помоги моему неверью) Будущему...

Владыка митрополит был очень увлечен своим "священным отрядом".

И митрополит Платон, как тогда в Одессе было обязательно, тоже "формировал" что-то... Но до меня уже дошли кое-какие сведения о том, что там делалось. Увы, в "священный отряд" вошли каким-то образом... "уголовные элементы". Я в осторожной форме предупредил владыку, как легко погубить дело и как особенно на виду отряд, создаваемый под покровительством митрополита.

Все-таки стало легче на душе, когда я ушел оттуда. Я почти был убежден, что из священного отряда ничего не выйдет священного. Я получил достаточные сведения о "священных людях", которые туда пошли ... И все же ...

И все-таки соприкосновение с "духовным" миром всегда освежает. Я вовсе ничего не идеализирую ... Я знаю и вижу нашу русскую церковь... И все-таки среди этого расцвета зла, когда поля и нивы заросли махровыми, буйными, красными будяками, церковь уже потому утешает, что она молится ...

Молитва богу всегда белая. Белая - вековечно ... А бог - сама Вечность.

Очень большой какой-то дом. Не помню, где это.

Тут формируется "самый важный" отряд. Этот отряд, кажется, находится под "сильным покровительством" ... Но чьим? Хорошенько не разберу.