Николай Троицкий - Наполеон Великий. Том 1. Гражданин Бонапарт

Вообще очень характерно, что большинство однокашников Наполеона по Бриенну и Парижу (потомственные дворяне!) после революции эмигрировали. Де Фелиппо станет полковником английской армии и в 1799 г. будет руководить осадой крепости Сен-Жан д’Акр против войск Наполеона, а другой их соученик, разделявший с ними обоими стол для учебных занятий, Пьер-Мари-Огюст Пико де Пикадю, перейдет на службу в австрийскую армию, дважды (в 1805 и 1809 г.) попадет в плен к французам, сначала к самому Наполеону, а затем к маршалу Л. Н. Даву, оба раза будет отпущен на волю по приказу Наполеона, продолжит вооруженную борьбу против своего отечества и дослужится до чина фельдмаршала-лейтенанта Австрийской империи [127] См.: Наполеон Бонапарт. О военном искусстве. Избр. произведения. М., 2003. С. 626; Манфред А. З. Наполеон Бонапарт. 4-е изд. М., 1986. С. 30–31. .

В Парижском училище Наполеон вел себя и с учителями, и с курсантами солиднее, чем в Бриенне, но характеру своему – «властному и напористому» – оставался верен. По-прежнему он часто уединялся в своей «келье» и не любил, чтобы его беспокоили и отвлекали от занятий. Как и прежде, терпеть не мог насмешек над его «простонародностью» и «островитянскими» манерами. Когда юнцы из древних родов – Лавали-Монморанси и Роганы-Гименеи – задевали его самолюбие, он не давал себя в обиду, пуская в ход острое словцо, а то и кулаки. «Раздал же я тогда немало затрещин!» – вспоминал он не без гордости уже в изгнании на Святой Елене [128] Цит. по: Мережковский Д. С. Указ. соч. С. 121. .

Пренебрежительное отношение к родовитости без прочих достоинств сохранилось у Наполеона на всю жизнь. Характерный эпизод воспроизвел по воспоминаниям очевидцев Андре Кастело. Однажды в Тюильри императору Наполеону были впервые представлены камергеры его двора – сплошь из аристократической знати, один «породистее» другого. «Министр двора спросил императора, кто их них может приступить к несению службы. Наполеон ответил:

– Мне абсолютно все равно!

– Но, сир…

– Ладно, – согласился император, разглядывая кучку царедворцев, словно выбирая лошадей для пополнения конского состава, возьмите вон того блондина и того курчавого…» [129] Кастело А. Указ. соч. С. 38.

Не терпевший насмешек над собой курсант Наполеон зато с удовольствием командовал отпрысками дворянской аристократии в различных военных играх, которые он, как правило, сам и придумывал. Здесь он еще нагляднее и эффектнее, чем в Бриенне, демонстрировал свои таланты и очевидное превосходство над товарищами. С достоинством, как равный, обращался он и к старшим (учителям, священнослужителям), озадачивая либо даже шокируя их своими, порой неожиданно острыми ответами на их замечания или вопросы. Когда, например, парижский архиепископ, у которого он причащался, заметил с удивлением, что имя «Наполеон» не значится в святцах [130] Святцы – месяцеслов, список христианских святых по дням их поминовения на весь год. , будущий император, а пока 15-летний школяр, ему объяснил: «В этом нет ничего удивительного. Просто святых больше, чем дней в году!»

Учился Наполеон в Париже, как и в Бриенне, неровно. В математике, которую, кстати, преподавал в Парижском училище Людовик Монж – родной брат знаменитого академика Гаспара Монжа, Наполеон был лучшим из лучших. Преуспевал он и в изучении истории, литературы, географии. Но вот рисование, фехтование, верховая езда у него «хромали», хотя в Бриенне он считался отличным фехтовальщиком. Особенно же не давались ему языки. Преподаватель немецкого языка Бауэр, когда ему сказали, что Наполеон – лучший математик в училище, съязвил: «Да, я всегда был того мнения, что математика – только для глупцов» [131] Кирхейзен Ф. Указ. соч. С. 68. .

Александр де Мази так вспоминал об учебных злоключениях Наполеона в Париже: «Когда наш учитель немецкого так и не смог вбить ему в голову этот язык, несмотря на угрозы санкций, он отстал от него и позволил ему заниматься на своих уроках чем угодно. Наполеон испытывал отвращение к этому языку и не понимал, как можно удержать в голове хотя бы одно немецкое слово. Пользуясь предоставленной ему свободой, он на уроках немецкого читал книги по истории и политике, которые брал в библиотеке. Учитель правописания поступил так же, как и преподаватель немецкого, и прогонял его из класса не за то, что тот замечательно писал, а потому, что отчаялся научить его самым элементарным основам каллиграфии» [132] Цит. по: Кастело А. Указ. соч. С. 37. Андре Кастело (автор 10-томной биографии Наполеона) с сожалением констатирует, что «драгоценные воспоминания» де Мази «до сих пор не опубликованы» (Там же. С. 35). .