Семен Будённый - Пройдённый путь (Книга 2 и 3)

- Читал в "Правде" ваше открытое письмо Горькому и ответ Алексея Максимовича. Вижу, крепко задел вас этот вопрос.

- Очень крепко, товарищ Сталин, - сказал я. - Конечно, в Конармии были случаи грубого нарушения бойцами дисциплины, некоторых мы даже отдавали под суд ревтрибунала. Но ведь это - единицы! А Бабель написал о Первой Конной так, что у читателя создается неверное представление не только о конармейцах, но и о всей Красной Армии.

Я доложил Сталину, что собрался отправить новое письмо в "Правду".

- Могу ознакомиться с ним, прежде чем оно будет опубликовано? - спросил Иосиф Виссарионович.

- Конечно, товарищ Сталин, - поспешно ответил я.

- Пришлите, пожалуйста, мне его.

- Оно со мной.

- Тем лучше.

Я вынул из планшета статью и передал Сталину. Он сел за стол и стал внимательно читать. Не скрою, я очень переживал - что Сталин скажет.

Иосиф Виссарионович встал из-за стола:

- Максим Горький сейчас в Италии, болеет, и я бы посоветовал воздержаться от публикации письма. Вы правильно ставите вопрос. О бойцах Красной Армии, защитниках Октября, надо писать с любовью и уважением, и я уверен, что эту точку зрения разделяет с нами и Максим Горький. И не надо заострять свой спор с ним, Семен Михайлович. Это только на руку нашим врагам. Вот приедет Горький, и тогда все обсудим.

- Согласен, товарищ Сталин.

В 1933 году в Москве состоялся I Всесоюзный съезд колхозников-ударников. Я выступал на этом съезде. Моя речь понравилась Горькому. Он откликнулся на нее статьей "История деревни".

"Среди прекрасных речей на съезде колхозников, - писал он, - среди множества ценных пожеланий и предложений, высказанных хозяйками и хозяевами Союза Советов, было отмечено дружными аплодисментами предложение товарища Буденного. Он сказал:

"Здесь товарищи выступали и говорили о том, что каждый колхоз, так же как и каждая фабрика, каждый завод, должен стать неприступной крепостью обороны. Вы знаете, товарищи, что сейчас пишется "История заводов". То же самое нужно сделать и в отношении сел и колхозов. Нужно записать их революционные заслуги, революционную деятельность, описать героические подвиги тех бойцов, которых село, колхоз дали в годы гражданской войны в ряды партизанских, красногвардейских отрядов, в ряды Красной Армии. Нужно начать писать историю сел и колхозов, чтобы на этой истории воспитывать наше молодое поколение, чтобы оно дало достойных бойцов нашей социалистической родине".

Это весьма ценная и своевременная идея, и она уже, как говорят, "носится в воздухе". Еще до съезда мысль о необходимости написать "Историю деревни" возникла одновременно в двух местах - в Сибири и в одной из областей центра Союза. Еще раньше - год тому назад - идея эта группой товарищей обсуждалась на квартире М. Горького и была изложена в записке, поданной в ЦК; уже ведется работа над созданием такой истории в Ракитянском районе ЦЧО. Возникновение этой мысли свидетельствует о потребности колхозного крестьянства знать свое прошлое. Товарищ Буденный отлично указал, для чего требуется это знание. Но кроме еще более крепкой организации энергии сопротивления врагам, кроме самообороны оружием нам необходима самооборона посредством знания. Нужно, чтоб молодежь знала, в какой страшной темноте, в какой нищете, в каком унижении жили ее деды и отцы, какую массу крови и энергии затратил рабочий класс на борьбу за освобождение деревни из ежовых рукавиц помещиков и кулаков, из крепких сетей нищенской, единоличной собственности, которая делает людей врагами друг другу. Знание развивается сравнением, а нашей молодежи не с чем сравнивать то, что ей дано, чем она обладает. Именно поэтому и по силе здоровой жажды хорошей жизни среди молодежи нередко встречаются парнишки и девчонки, которые не умеют ценить все то, что для них завоевано, встречаются задорные орлы, которые преждевременно мечтают об уютном курятнике. Знание прошлого вылечило бы их от слишком торопливого стремления пользоваться достижениями настоящего, не думая о будущем, не стараясь углубить и расширить не ими завоеванное и заработанное хорошее наших прекрасных, но еще не легких дней"{108}.

Мы, военные, были очень признательны Горькому за то, что он обратил такое пристальное внимание на вопросы воспитания молодежи на революционных и боевых традициях советского народа, его доблестной армии.

Когда я потом встретил Алексея Максимовича, он выглядел очень уставшим, и я сразу понял, что здоровье его неважное. Мы о многом тогда поговорили. Горький рассказывал, как жил в Италии, на Капри, как работал, какие книги писал. Я похвалил пьесу Вишневского. Горький отозвался: