Варужан Погосян - Историки Французской революции

Творческий путь В.М. Далина расколот на два периода. До середины 1930-х гг. он, как и его советские сверстники, уделял больше внимания овладению марксистско-ленинской методологией, что было полностью созвучно с насущными требованиями времени, ставя перед собой «более широкие задачи» и стараясь на основе опубликованных источников «определить характер французской промышленности XVIII в. или всего французского рабочего движения начала XX в.» [88] Далин В.М. Указ. соч. С. 16. . Главная же особенность его творчества последних десятилетий заключалась в исследовании относительно более узких проблем, с привлечением широкого круга архивных материалов, обстоятельство, вписывающееся в общее русло развития советской науки [89] Об особенностях развития советской исторической науки см. в главе IV . В 1950-1960-х гг. на основе тщательного изучения личных архивов деятелей французского революционного и социалистического движения (Г. Бабефа, М.-А. Жюльена, А. Мерргейма и др.), сосредоточенных в архиве бывшего Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС [90] Ныне: Российский государственный архив социально-политической истории. , В.М. Далин создал ряд ценных трудов, принесших ему мировую известность. Через судьбы отдельных деятелей он выходил на широкие просторы исторической эпохи, раскрывая суть явлений и событий.

В 1955 г. В.М. Далин поступил на работу в Институт истории (с 1968 г. – Институт всеобщей истории) АН СССР, где проработал больше четверти века. Мы уже упомянули о сложившихся в 1930-х гг. добрых отношениях В.М. Далина и А.М. Панкратовой. С глубоким уважением Виктор Моисеевич относился к ней и после выхода на свободу, о чем свидетельствует одно из его письменных обращений от 14 января 1956 г.: «Простите, что Вас беспокою. Дело в том, что я обратился с заявлением к т. Шепилову с просьбой о предоставлении мне возможности вести научно-исследовательскую работу. Так как он лично меня не знает, я разрешил себя сослаться на Вас и Вячеслава Петровича, тем более что он ознакомился с моими последними работами 1955 г. Перед подачей заявления я звонил и Вам, а оказалось, что Вы в Узком. Я не хотел задерживать заявление и послал его. Но хочу поставить Вас об этом в известность на тот случай, если Вас запросят. Еще раз хочу Вас поблагодарить за все» [91] АРАН. Ф. 697 (А.М. Панкратова). Оп. 3. Ед. хр. 259. Л. 1. К слову, А.М. Панкратова в меру своих возможностей помогала своим коллегам, вернувшимся из сталинских лагерей. В 1956 г. она ходатайствовала за восстановление в статусе профессора Я.М. Захера. См .: Гордон А.В. Указ. соч. C. 121–122. . В любом случае, в 1956 г. блестяще защитив кандидатскую диссертацию «Стачки и кризис синдикализма в предвоенной Франции», не потерявшую научной ценности и актуальности, он занял в Институте истории должность старшего научного сотрудника.

Наряду с участием в работе над коллективными трудами [92] Далин В.М. История в «меняющемся мире». (О некоторых концепциях новейших буржуазных «всемирных историй») // Против фальсификации истории. М., 1959. С. 3–66 [в соавторстве с А.М. Некричым и Н.Н. Яковлевым]; Он же. Франция [в 1900–1914 гг.] // Всемирная история. Т 7. М., 1960. С. 415–424 [в соавторстве с Б.А. Айзиным]; Он же. Империализм и малые страны Европы // Там же. С. 435–439; Он же. Борьба революционной и реформистской тенденций в международном революционном движении // Там же. 478–490 [в соавторстве с Б.А. Айзиным и М.Я. Гефтером]. , В.М. Далин наконец-то смог возобновить свои изыскания в области истории Французской революции XVIII столетия [93] В 1955–1956 гг. он составил комментарии к избранным произведениям Ж.П. Марата (Марат Ж.П. Избранные произведения. Т 1–3. М., 1956), которые А.З. Манфред в 1962 г. в своем «Отзыве» о В.М. Далине по праву характеризовал «ценными» (НИОР РГБ. Ф. 772 (А.З. Манфред). К. 10. Ед. хр. 9. Л. 1). Он также перевел третий том этого издания. . В мировую историческую науку он входит прежде всего как крупнейший исследователь Бабефа и бабувистского движения. Впервые интерес к нему у

B. М. Далина возник еще в 1947 г., при составлении комментариев к книге Буонарроти, с той поры он «начал мечтать о том, чтобы написать его биографию» [94] Далин В.М. Полвека изучения истории Франции. С. 9. . Это было отнюдь не удивительно, ибо, как верно заметил А.В. Гордон, «замечательной, даже трогательной» чертой А.В. Алексеева-Попова «было привнесение личностного, “человеческого’à фактора в историографические оценки. Он находил, что интерес к определенным проблемам и фигурам революции является продолжением личности ученого, и поэтому, например, Я.М. Захер выбрал изучение жизни и деятельности выразителей настроений городской бедноты, а А.З. Манфред стал биографом Робеспьера» [95] Гордон А.В. Судьба ученого советской эпохи: В.С. Алексеев-Попов // ФЕ – 2014. Жизнь двора во Франции от Карла Великого до Людовика XIV. М., 2014. С. 316–317. .