Варужан Погосян - Историки Французской революции

B. М. Далина к тем выпускникам ИКП, которые составили «ядро советских историков-марксистов» [69] ИвановаЛ.В. У истоков советской исторической науки. (Подготовка кадров историков-марксистов в 1917–1929 гг.). М., 1968. С. 143. . Как отметил Д.А. Волкогонов, в те годы «очень многие верили в ослепительную святость вождя большевиков. Все были загипнотизированы греховным величием Ленина. Юные ленинцы и ленинский комсомол, как, естественно, и ленинская партия, все оказались в плену великого жреца» [70] Волкогонов Д.А. Указ. соч. Кн. 2. М., 1997. С. 133. .

Вот поэтому в создавшихся в СССР условиях В.М. Далин ничем не уступал другим историкам-марксистам в своем пренебрежительном отношении к «буржуазной» исторической науке и ее «служителям» как в России, так и за рубежом. Д.А. Волкогонов верно заметил: «Ленин превратил Россию в экспериментальное поле Истории, создавая новое общество. Пожалуй, главное, что характеризует это новое общество, – одномерность. Все бесконечное многообразие социальной и духовной жизни, многострунность культуры, исторических традиций, творческих потенций миллионов людей было сведено к жесткой, однозначной, бескомпромиссной идеологоческой парадигме ленинизма. Именно она предписывала Системе как новое откровение монополию на власть, мысль [курсив наш. – В. П.], новые “ценности”» [71] Там же. С. 129. .

Анализ работ и выступлений самого В.М. Далина того периода наглядно показывает, что некоторым из них были полностью присущи те же негативные черты, что и трудам других его коллег. Сегодня самое беглое ознакомление с его выступлениями той поры не оставляет и тени сомнения, что их автор, как и все без исключения представители советской марксистской школы, проявлял прямолинейность, излишнюю категоричность в суждениях, ничем не обоснованную и далеко не всегда оправданную нетерпимость к немарксистской исторической мысли и к малейшим отклонениям от марксистской интерпретации, подчас неоправданную суровость по отношению к «буржуазным» историкам [72] См. об этом подробнее в главе II. . Эти его работы у представителей молодого поколения историков наших дней могут вызвать изумление, но все это было порождением той эйфории, в которой по воле роковых обстоятельств оказалось целое поколение советских исследователей. Совершенно права Л.В. Иванова, отметившая, что «историческая заслуга Института красной профессуры состоит в том, что он воспитал новый тип советского специалиста, в котором органически сочетались черты активного борца с буржуазной идеологией и качества ученого-марксиста» [73] Иванова Л.В. Указ. соч. С. 141. .

В середине 1930-х гг. В.М. Далин был полон новых творческих замыслов, но обусловленные советской действительностью крутые повороты не позволили ему, несмотря на поддержку руководителей научно-исследовательского Института истории Коммунистической академии, получить диплом доктора исторических наук. Во второй половине 1930-х гг. жертвами сталинских репрессий стали миллионы ни в чем не повинных советских граждан; тяжелые потери понесла и советская историческая наука. Среди исследователей, изучавших историю Франции, были репрессированы Г.С. Фридлянд, С.С. Бантке, Е.С. Николаев, С.А. Лотте, Я.В. Старосельский, Я.М. Захер, В.М. Далин. В 1938 г. этот мрачный список дополнила фамилия Н.М. Лукина [74] Н.М. Лукин скончался в тюрьме 16 июля 1940 г., так что его не расстреляли, как это было неверно отмечено одним из наших отечественных предшественников. См.: Сироткин В. Наполеон и Россия. М., 2000. С. 333. . Как отметил В.А. Куманев, «в конце 30-х годов “разгромленная’à так называемая школа Покровского именовалась уже как “банда шпионов и диверсантов, агентов и лазутчиков мирового империализма, заговорщиков и убийц”. Таким образом, профессия историка становилась просто опасной [курсив наш. – В. П .]» [75] Куманев В.А. 30-е годы в судьбах отечественной интеллигенции. М., 1991. С. 83. . С 1 января 1936 г. по 1 июня 1938 г. дирекция ИМЭЛ освободила от работы 95 человек, 30 из них впоследствии были «разоблачены» как враги народа и арестованы [76] Мосолов В.Г. Указ. соч. С. 328. .

Среди них был и В.М. Далин, которого арестовали в сентябре 1936 г. [77] Далин М.В. Посильный комментарий к некоторым событиям жизни Виктора Моисеевича Далина // ФЕ – 2002. Историки Франции. К 100-летию В.М. Далина (1902–1985). М., 2002. С. 31. 9 сентября 1979 г. А.В. Адо, находившийся в те дни вместе с В.М. Далиным в санатории АН СССР «Узкое», записал в своем дневнике: «Из разговоров на днях с В[иктором] Моисеевичем] – он был взят в 1936 г., раньше Лукина, и Ник[олай] Мих[айлович], как рассказывала Софья Моис[еевна], жена В[иктора] М[оисеевича], на след[ующий] день несколько раз звонил, упорно добив[аясь] В[иктора] М[оисеевича], а она могла лишь повторять – “его нет дома”, “его нет в Москве”». Цит. по: Бовыкин Д.Ю. Анатолий Васильевич Адо: образ и память. Саратов, 2007. С. 77. Ф.А. Молок ошибся, отметив, что В.М. Далин был репрессирован в 1937 г. См.: Молок Ф.А. Далин Виктор Моисеевич // Чернобаев А.А. Историки России XX века: Биобиблиографический словарь. Т 1: А-Л. Саратов, 2005. С. 260. , после чего его фамилия исчезла из состава редакционной коллегии журнала «Историк-марксист», членом которой он был с 1935 г., а потом на долгие годы перестала появляться на страницах исторических журналов [78] Лишь однажды в «Историке-марксисте» была опубликована рецензия на второе издание его книги, вышедшей в Париже под псевдонимом Ж. Видаль. Действительная фамилия автора книги оставалась неизвестной. См.: ИМ. 1939. № 5/6. С. 271. . На титульном листе хранившейся в различных библиотеках Москвы книги «Новая история в документах и материалах» фамилии составителей были покрыты густой полоской чернил. Далин-историк надолго перестал существовать, его научная деятельность была прервана.