Нина Сидорова - Записки внучки Карла Радека

Государственный обвинитель Вышинский потребовал казни всех подсудимых. Он процитировал статью Радека «Троцкистско-зиновьевская фашистская банда и ее гетман – Троцкий»: «Уничтожьте эту гадину! Дело идет не об уничтожении честолюбцев, дошедших до величайшего преступления, дело идет об уничтожении агентов фашизма…» – и резюмировал: «Так писал Радек. Радек думал, что он писал о Каменеве и Зиновьеве. Маленький просчет! Этот процесс исправит эту ошибку Радека: он писал о самом себе!» 10 10 Процесс антисоветского троцкистского центра. М., 1937. C. 187.

Бумеранг вернулся. Ситуация вполне типичная для атмосферы того времени и – предрешенная. Подыгрывая Системе, талантливо клеймя своих бывших соратников, с которыми был знаком еще с дореволюционных времен, с которыми строил «светлое будущее», Радек становился соучастником – в прямом и переносном смысле. Теперь настал его час.

Радеку пообещали, что его не расстреляют, если он сыграет отведенную ему роль на судебном процессе. И он играл сразу в обвиняемого и обвинителя. Каялся, признавался в несусветных грехах, давал губительные для себя и других показания.

Вот как выглядит Карл Радек на скамье подсудимых в описании Лиона Фейхтвангера, присутствовавшего на процессе.

«Писателя Карла Радека я тоже вряд ли когда-нибудь забуду. Я не забуду ни как он там сидел в своем коричневом пиджаке, ни его безобидное худое лицо, обрамленное каштановой старомодной бородой, ни как он поглядывал на публику, большая часть которой была ему знакома, или на других обвиняемых, часто усмехаясь, очень хладнокровно, зачастую намеренно иронично, ни как он при входе клал тому или другому из обвиняемых на плечо руку легким, нежным жестом, ни как он, выступая, немного позировал, слегка посмеиваясь над остальными обвиняемыми, показывая свое превосходство актера, – надменный, скептический, ловкий, литературно образованный. Внезапно оттолкнув Пятакова от микрофона, он встал сам на его место. То он ударял газетой о барьер, то брал стакан чая, бросал в него кружок лимона, помешивал ложечкой и, рассказывая о чудовищных делах, пил чай мелкими глотками. Однако совершенно не рисуясь, он произнес свое заключительное слово, в котором он объяснял, почему он признался, и это заявление, несмотря на его непринужденность и на прекрасно отделанную формулировку, прозвучало трогательно, как откровение человека, терпящего великое бедствие. Самым страшным и труднообъяснимым был жест, с которым Радек после конца последнего заседания покинул зал суда. Это было под утро, в четыре часа, и все – судьи, обвиняемые, слушатели – сильно устали. Из семнадцати обвиняемых тринадцать – среди них близкие друзья Радека – были приговорены к смерти; Радек и трое других – только к заключению. Судья зачитал приговор, мы все – обвиняемые и присутствующие – выслушали его стоя, не двигаясь, в глубоком молчании. После прочтения приговора судьи немедленно удалились. Показались солдаты; они вначале подошли к четверым, не приговоренным к смерти. Один из солдат положил Радеку руку на плечо, по-видимому, предлагая ему следовать за собой. И Радек пошел. Он обернулся, приветственно поднял руку, почти незаметно пожал плечами, кивнул остальным приговоренным к смерти, своим друзьям, и улыбнулся. Да, он улыбнулся» 11 11 Фейхтвангер Л. «Москва. 1937». М., 1990. С. 189. .

Радеку тогда просто дали отсрочку: он, с его красноречием и уже неоднократно проверенной готовностью «подыграть», еще мог понадобиться на грядущем процессе, где главным обвиняемым был «любимец партии» Н. И. Бухарин. 19 мая 1939 г. Карла Радека, осужденного на десять лет, убили в тюрьме.

«Постановление Пленума Верховного Суда СССР

В процессе предварительного следствия и судебного разбирательства не выполнены требования закона о всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельств дела, содержащиеся в приговоре выводы о виновности в совершении особо опасных государственных преступлений противоречат фактическим обстоятельствам дела. Предварительное следствие по данному делу производилось с грубейшими нарушениями уголовно-процессуального законодательства <���…>.

Как видно из материалов дела, Ю. Л. Пятаков, К. Б. Радек <���…> и др. были арестованы без каких-либо на то оснований, <���…> их длительное время содержали под стражей без предъявления обвинения <���…>. Показаний от арестованных сотрудники НКВД СССР добивались путем применения к ним незаконных методов воздействия: угроз, уговоров, психического и физического насилия. Участвовавшие в расследовании дела бывшие следователи НКВД СССР <���…> показали, что по указанию руководства они добивались от подследственных признаний во враждебной деятельности, применяли ночные изнурительные допросы и насилие.