Нина Савченкова - Время помнить наступило…

…Память возвращает меня в картину из далекого детства. Мне около пяти лет, к нам домой пришла медсестра в белом халате делать прививку. Мама поставила нас с сестрой на скамейку, и нам сделали укол. А время уже было голодное, начало 1930-х годов, и мама дала нам по кусочку мяса. Я до сих пор помню его вкус! Папа старался, чтобы в доме всегда было что покушать, чем нас, детей, накормить. Даже во время войны, когда мы жили в Сковородино, в нашем домашнем хозяйстве содержались две козочки и поросенок.

В Осиповичах папа работал водителем на пожарной машине. Во время его дежурства я бегала к нему на работу, он подсаживал меня в кабину и учил буквам. В это время он готовился вступить в ряды коммунистической партии и много читал специальной литературы, основоположников марксизма-ленинизма К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина. А у меня была своя собственная тетрадка, в которой я писала буквы, цифры, и папа учил меня арифметике, складывать и вычитать. Дома по вечерам, после дежурства, он тоже занимался со мной, читал мне детские книжки. Думаю, что по природе своей он был учитель, терпеливо объяснял задания и делал это с большим удовольствием. Так что до школы я уже умела читать – складывать буквы в слова.

Среди друзей по двору у меня были в основном мальчишки. Рядом с нашими одноэтажными деревянными домами находился заброшенный яблоневый сад с невысокими деревьями. Мы наперегонки бежали в него, забирались каждый на свое дерево и, устроившись удобно на его ветвях, попадали в свой отдельный мир, свой кабинет, в котором можно было играть, читать книжку или, самое интересное, – подолгу наблюдать за тем, что творится внизу.

…И вот наступила пора идти мне в школу. Я пришла в первый класс и стала писать уже привычные для меня палочки, цифры, элементы букв – только в прописях, с косой линейкой. Наверное, у меня хорошо получалось, потому что через неделю в наш класс вошла незнакомая нам учительница и, взяв меня за руку, привела в другой класс со словами: «Теперь ты будешь учиться здесь». Это был второй класс начальной школы. Вскоре я написала свой первый несложный диктант по русскому языку, за который получила оценку «посредственно». Так началась моя уже сознательная школьная жизнь.

В конце декабря 1940 года мы с родителями жили в городе Слуцке (Белоруссия). Папу, к тому времени уже работника политотдела, направили в Литву на должность парторга Центральных железнодорожных мастерских станции Каунас Литовской железной дороги. Мама ждала вызова для переезда в Каунас. Подходит время новогодних каникул, и мама решает на Новый год съездить к своей старшей сестре Татьяне, муж которой Николай Васильевич Чебурахов служит на границе, в городе Бресте, командиром воинской части, артиллеристом.

На вокзале в Бресте нас встретил дедушка Сергей Корнеевич Голубович, которого Татьяна после смерти бабушки в 1938 году забрала из Бобруйска к себе в семью, а также сама тетя Таня и ее сын Анатолий, мой двоюродный брат. Весело встретили Новый год, хотя даже малышня в Крепости знала, что немцы на другом берегу Буга. Из смотрового окна бывшей казармы мы смотрели на них и на их танки, и дети говорили, что немцы готовятся напасть на нас.

Пришло время возвращаться в Слуцк, а там и переезжать в Каунас, где нам дали квартиру в центре города у главного католического собора Гедиминаса.

И вот 21 июня 1941 года. Мы с мамой и сестренкой идем на станцию провожать отца на ночное дежурство в политотдел. Но утром появился взволнованный папа, о чем-то поговорил с мамой, мы в спешке собрали чемоданчик и отправились все вместе на вокзал. Нам, детям, сказали, что отправят нас в гости к младшей сестре мамы Анастасии в Бобруйск.

На вокзале выяснилось, что наш поезд ушел, но можно уехать с соседней станции, куда нас с мамой отправили на машине. На станции мы сели в пустой товарняк, и вдруг раздалась команда: «По вагонам!». И тотчас из прилегающих кустов хлынула толпа женщин и детей. Женщины были в домашних тапочках, халатиках, дети – наспех собраны. Много малышей, грудничков. Это были семьи летчиков и военных с аэродрома в Каунасе, уничтоженного с восходом солнца фашистами. Оказывается, перед нашим приездом был налет немецких самолетов, они сбросили несколько бомб и улетели на восток. Только все разместились – и снова команда: «По кустам!». Толпясь, люди прыгали на землю и бежали к лесу. Мама взяла за руку младшую сестренку, крикнув мне: «Не отставай!». Добежав до кустов, я остановилась, чтобы не упустить из виду наш вагон. И снова команда: «По вагонам!». Поезд тронулся. Вдруг раздался душераздирающий крик женщины. На руках у нее был новорожденный ребенок, а старшего, который до посадки держался за подол ее халата, рядом не оказалось. При очередных высадках мы все искали этого ребенка, но не нашли. Немецкие самолеты кружили в воздухе, и казалось, этому не будет конца. Заслышав их гул, машинист останавливал поезд, раздавалась очередная команда, и все повторялось вновь…