Адриан Топоров - Мозаика. Из жизни писателей, художников, композиторов, артистов, ученых

– Конечно, артиста Петрова, так как он лишает меня удовольствия вас слушать.

А. С. Пушкин отрастил себе длинный ноготь на пальце одной руки. А чтобы этот ноготь не сломался, поэт надевал на него золотой футляр.

Либеральный цензор Александр Васильевич Никитенко в своём «Дневнике» 12 февраля 1837 года записал:

«Дня через три после отпевания Пушкина увезли тайком его в деревню Жена моя возвращалась из Могилёва и на одной станции неподалёку от Петербурга увидела простую телегу, на телеге солому, под соломой гроб, обёрнутый рогожей. Три жандарма суетились на почтовом дворе, хлопотали о том, чтобы скорее перепрячь курьерских лошадей и скакать дальше с гробом.

– Что это такое? – спросила моя жена у одного из находившихся здесь крестьян.

– А Бог его знает что! Вишь, какой-то Пушкин убит – и его мчат на почтовых в рогоже и соломе, прости, Господи, как собаку!..

Мера запрещения относительно того, чтобы о Пушкине ничего не писать, продолжается…».

А. С. Пушкин скончался на руках у В. И. Даля. Последние слова поэта: «Жизнь кончена», – слышал только Даль.

На память о Пушкине у него остался перстень с темно-зелёным камнем и простреленный чёрный сюртук с маленькой дыркой – следом от пули убийцы поэта.

Перстень Пушкина был для Даля талисманом. При взгляде на него у Владимира Ивановича, по его признанию, «руки тянулись к перу»…

Владимир Иванович Даль (1801 – 1872) уже десять лет собирал слова, когда вспыхнула русско-турецкая война. К этому времени у него собралось несколько тюков собранного материала, с которыми он не расставался.

Русское командование перед войной закупило несколько тысяч верблюдов. Даль служил в армии врачом, и ему выделили верблюда, на которого он и навьючил свои сокровища.

В сражении под Адрианополем этот верблюд, именуемый лексикографом «золотым», пропал.

К счастью, случилось непредвиденное: русские казаки отбили у турок «золотого» верблюда. Все тюки сохранились в целости. Владимир Иванович, не помня себя от радости, целовал морду своего двугорбого друга…

В компании, где был и Н. В. Гоголь (1809—1852), рассказали канцелярский анекдот о бедном чиновнике, который был рьяным охотником. Много лет он работал до изнурения, чтобы скопить деньги на покупку ружья. Наконец приобрёл желанный предмет. Поплыл на лодке по Финскому заливу за добычей. Драгоценное ружьё положил на нос лодки. Пробиваясь по густому тростнику, счастливец на минуту забыл про него. Глянул на нос лодки – ружья нет. Тростник стянул его в воду. Поиски ни к чему не привели.

Убитый горем, чиновник вернулся домой и надолго слёг в постель. Товарищи устроили складчину и купили пострадавшему новое ружьё. Позже чиновник всегда с ужасом вспоминал о потере…

Компания посмеялась над этим чиновником, а Н. В. Гоголь слушал анекдот в глубокой задумчивости. И вскоре появилась «Шинель» – родоначальница русской художественной литературы о «маленьком человеке»…

Первую часть «Мёртвых душ» автор – Н. В. Гоголь писал в Риме. Он диктовал текст, а записывал его П. В. Анненков. В одной фразе Гоголь употребил слово «щекотурка». Секретарь исправил его на «штукатурка». Николай Васильевич спросил:

– Отчего так?

– Да, кажется, правильно будет.

Гоголь быстро подошёл к книжному шкафу, вынул из него словарь и, убедившись, что Анненков прав, сказал ему:

– За науку спасибо!

Иван Николаевич Гончаров (1812 – 1891) напрасно обвинил И. С. Тургенева в том, что он якобы позаимствовал из «Обыкновенной истории» многие образы для романа «Дворянское гнездо».

Как ни убеждали Гончарова в его ошибке, он упрямо стоял на своём, считая Тургенева хитрецом. Даже при получении известия о кончине Ивана Сергеевича автор «Обломова» бросил:

– Притворяется!

Будучи студентом Московского университета, Михаил Юрьевич Лермонтов (1814 – 1841) увлекался литературой, историей, языками и искусствами. Недолюбливал лекции по зоологии и редко посещал их. Профессор, читавший курс этой науки, вздумал публично уколоть остротой нерадивого студента.

Несколько запоздав на очередную лекцию по зоологии, Михаил Юрьевич тихонько вошёл в аудиторию и стал у двери. Профессор, заметив это, нарочито повышенным тоном продолжал: