Юрий Жуков - Летописцы Победы

Молодые читатели не представляют себе огромных масштабов газетной деятельности, посвященной непосредственно войне и составлявшей неотъемлемую часть этой войны. Уже в начале 1942 года в действующей армии ежедневно выходили в свет девятнадцать фронтовых, девяносто три армейских и корпусных и несколько сот дивизионных газет. В 1944 году общее количество газет, издававшихся на фронте, достигло восьмисот. Все они были укомплектованы журналистами и писателями, значительное большинство которых до войны работало «на гражданке», как тогда было принято говорить. К этому надо добавить, что все центральные и многие республиканские газеты, а также ТАСС и Совинформбюро имели на всех фронтах собственных военных корреспондентов, «аккредитованных» в действующей армии.

В общей сложности на фронт с самого начала войны ушло более десяти тысяч журналистов и около тысячи писателей. Конечно, не все они располагали военными знаниями, необходимыми для этой, совершенно новой для подавляющего большинства из них, деятельности. Многое приходилось осваивать на ходу, и опыт работы на переднем крае войны давался подчас дорогой ценой. Но политически наше поколение журналистов и писателей было хорошо подготовлено к вступлению в войну. Мы знали, что империалисты готовятся к нападению на Советский Союз. Отдавали себе отчет в том, что главной ударной силой новой агрессии будет гитлеровская Германия.

Передо мною сейчас лежит толстая потрепанная тетрадь, на обложке которой размашисто начертано угольно-черным карандашом: «1941». Это мой дневник той поры. Читая и перечитывая свои записи, сделанные в начале того рокового года, я явственно ощущаю вновь все возраставшее тогда у людей моего поколения понимание, что военная гроза вот-вот разразится и над нашей землей. Война уже бушевала на широких просторах планеты — и на Западе, и на Востоке.

Это понимание было широко распространено в народе, хотя газеты по-прежнему весьма осторожно освещали международную обстановку, явно стремясь не дать Берлину ни малейшего предлога для придирок к Советскому Союзу. Что касается нас, молодых литераторов, то мы, отдавая себе отчет в том, как важно вовремя подготовиться к выполнению новых задач, которые наверняка лягут на нас, когда грянет война, уже осенью 1940 года добились организации курсов военных корреспондентов при Главном политическом управлении Красной Армии.

Была сформирована «писательская рота» в составе двух взводов. Нашим старшиной был Мартынов — опытный редактор Гослитиздата, серьезный литературный деятель и прекрасной души человек. В «писательскую роту» входили молодые и не очень молодые писатели и поэты — юный Константин Симонов, успевший понюхать пороха на Халхин-Голе и напечатать чудесную книгу «Стихи 1939 года», и ветеран гражданской войны драматург Ваграмов, Евгений Долматовский, Вадим Кожевников, Сергей Крушинский, братья Тур, Константин Финн, Виктор Гольцев, Юрий Корольков и многие другие, в том числе и я, — люди разных темпераментов, но все в равной степени понимавшие, сколь важно научиться тому, чему нас учили. И была среди нас одна-единственная женщина — писательница Аргутинская.

Каждый вечер мы съезжались в Центральный Дом Красной Армии и в созданных в одном из его крыльев учебных кабинетах постигали премудрости основ стратегии и тактики, изучали армейские уставы, учились разбирать и собирать пистолет ТТ, трехлинейную винтовку, автомат Дегтярева, ручной пулемет и пулемет «максим», проводили занятия у ящика с песком, на поверхности которого был создан рельеф местности. Помнится, занимались с нами офицеры Генерального штаба, в том числе весьма толковый, отлично знавший свое дело майор В. Шик и лейтенанты, командовавшие нашими взводами.

Весной 1941 года занятия были перенесены в учебные аудитории Военно-политической академии. Они приобрели еще более серьезный характер. Лекции читали нам крупные военные специалисты.

Темы о войне, о военных действиях неизбежно всплывали при каждом разговоре — и на работе, в редакции «Нового мира», где я трудился в ту пору, и в редкие часы досуга. Все разговоры сводились к одному: когда грянет военная гроза?

Тем временем наша военная учеба подходила к концу. 1 июня «писательская рота» выехала в Кубинку, где находился летний лагерь академии, и приступила там к заключительному циклу занятий. Мы надели военную форму, получили оружие, поселились в палатках, и пошла у нас настоящая курсантская жизнь — с ранними побудками, поверками в строю, занятиями в поле, учебными стрельбами.