Юрий Жуков - Летописцы Победы

Но уже через день Зееловские высоты были пройдены. Горбатов и Мержанов написали об их прорыве репортаж «Путь на Берлин открыт».

Еще через несколько дней после начала наступления передовые части и соединения, продолжая бой, уже подкатывались к Берлину.

На подступах к Берлину я вечером встретил командующего 5-й ударной армией генерала Н. Э. Берзарина. Он был, как всегда, в черной бурке, накинутой на плечи, и серой каракулевой папахе. Лицо его казалось усталым, но серые с веселинкой глаза светились искрами радости.

— Я назначен комендантом Берлина, — сообщил он. — Милости прошу прибыть в ближайшие дни на первую пресс-конференцию!

Еще до вступления наших войск в Берлин Всеволод Вишневский и Иван Золин выступили с репортажем «К Берлину», в котором ярко и убедительно показали, как умело и решительно наши воины проламывали фашистскую оборону.

20 апреля, на пятый день операции, дальнобойная артиллерия 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии впервые открыла огонь по Берлину. В это же время 1-й дивизион 30-й гвардейской пушечной бригады 47-й армии, которым командовал майор А. И. Зюкин, также дал залп по фашистской столице. На тяжелых снарядах можно было прочесть сделанные солдатами надписи: «Гитлеру», «Геббельсу», «Герингу».

В «Правду» тотчас ушла моя корреспонденция «Огонь по Берлину!».

Через день, 21 апреля, наступающие ворвались на окраины Берлина. Это был огромнейший успех войск. Запечатлел этот важный момент в репортаже «В черте Гросс-Берлина».

По утрам в дни боев за Берлин между нами можно было слышать такой разговор:

— Куда едешь?

— К Чуйкову либо к Катукову!

— А ты?

— К Берзарину!

— А где бывал?

— У Кузнецова!

— А ты?

— У пехотинцев Белова и танкистов Богданова!

Военкоры-правдисты стремились в своих корреспонденциях, репортажах, очерках рассказать о боевых делах всех наступающих армий.

В первый же день вступления наших войск в фашистскую столицу я попал в корпус генерала И. П. Рослого. И как раз в тот момент, когда его передовые части прошли черту Гросс-Берлина и, перерезав окружную железную дорогу, вышли на улицы старого города.

Шофер Гриша Скулков, заменивший раненного в боях за освобождение Польши опытнейшего и удивительно храброго водителя Михаила Николаевича Чернышева, выжимал из трофейного «вандерера» все, что можно. Вот и первые улицы Берлина. Перед нами Ландсбергштрассе. Она до предела забита нашей продвигающейся вперед военной техникой: танками, самоходками, автомашинами, тягачами. Повсюду можно было видеть разбитые, сожженные, раздавленные или брошенные целехонькими вражеские пушки. Стояли, уткнув в землю хоботы орудий, танки и самоходки. Тут и там чернели остовы обгорелых автомашин, особенно много было среди них легковых. Валялись трупы солдат и офицеров… Город горел. Борис Горбатов и Мартын Мержанов, увидев все это, немедленно написали корреспонденцию «В Берлине».

На улицах фашистской столицы беспрерывно рвались снаряды и мины. На тротуарах, прижимаясь плотнее к стенам домов, кое-где уже собирались гражданские немцы. Потом появились группы мальчишек. Они обступали тесным кругом наших бойцов и офицеров и тотчас начинали просить хлеба. О голоде в Берлине мы уже знали, толпы мальчишек, просящих милостыню, теперь воочию убеждали в этом.

— Гитлер капут, Гитлер капут! — горланили белокурые веснушчатые ребятишки.

25 апреля была достигнута еще одна замечательная победа — Берлин был окружен. Вишневский и Золин отметили это важное событие корреспонденцией «Берлин в кольце». Бои в фашистской столице постепенно, но уверенно перемещались к центру.

В эти горячие дни военкоры-правдисты, запасшись сухарями, сухой колбасой, маслом, сахаром, пробивались вместе с наступающими подразделениями также к центру Берлина, заполняя записями распухшие блокноты и тетради. В подразделениях, где-нибудь в подвале или на четвертом-пятом этаже дома, где размещался наблюдательный пункт полка или дивизии, садились и спешно писали корреспонденции. Затем мчались на узел связи. А нередко и ночевали среди наступающих.

Ближе к центру Берлина стучим вместе с военкором «Известий» Львом Исаичем Славиным в двери небольшого домика. Нам нужна была комната, чтобы написать очередную корреспонденцию об уличных боях. Долго не открывают. Наконец слышим, как поворачивается ключ в замочной скважине, и дверь открывается.

— Как, вы уже здесь? — перед нами стоял в растерянности пожилой человек в рабочей блузе. — А я думал, это гестаповцы. Час назад они приходили и приказали, чтобы я пошел оборонять баррикады!..