Юрий Жуков - Летописцы Победы

Не очень подтянутый майор, все еще не удосужившийся надеть погоны, привлекал внимание суровых штабных педантов. Но все же этот странный майор нестроевого вида разыскал корреспондентов центральных газет.

Когда я привел Андроникова в штабную столовую, где не так важны были погоны, как талоны, на него, необыкновенно живого и общительного, косились офицеры и официантки.

Вечером в мою комнату ввалилась многочисленная публика — на Андроникова. Пришли братья газетчики, явились наши доблестные шоферы, заглянули наиболее осведомленные товарищи из политуправления.

Сам Ираклий Андроников был за десятерых. Он был и Алексей Толстой, и Качалов, и Соллертинский — был во множестве образов, созданных его великолепным талантом перевоплощения.

На передовую мы должны были выехать утром. И до глубокой ночи Андроников работал, творил речевые портреты. Он рокотал басом и пищал фальцетом, бывал молодым и стариком, переходил с акцента на акцент, менялся в лице, словно поминутно надевал и сбрасывал маски.

Мы собирались поехать в 13-й гвардейский корпус, которым командовал тогда генерал П. Г. Чанчибадзе. Человек этот был популярен в армии, к нему питали повышенный интерес, о нем много знали. Андроников был связан с ним давней дружбой, еще с Калининского фронта, с Ржева. И конечно же он изображал этого решительного, отчаянного и мудрого военачальника. Это ведь ему, Чанчибадзе, принадлежит знаменитый приказ: «Мертвых похоронить, раненых — в тыл, живые — вперед!»

В репертуаре Андроникова была и веселая беседа генерала Чанчибадзе с молодыми солдатами: «Танк идет на тебя, ты в щели — ты не бойся: танки под себя делать не могут…»

Утром в машине продолжался сеанс устных рассказов. Регулировщики военно-автомобильной дороги, убегавшей в степь к Матвееву-Кургану, настораживались: не пьяны ли эти хохочущие офицеры и захлебывающийся смехом шофер?

Дорога была нелегкая, долгая, и генерала Чанчибадзе сменил на переднем сиденье известный артист, а его место занял видный писатель, писателя сменили популярный хозяйственник, ученый и крупный политический деятель — Андроников минут двадцать читал наизусть отрывок из его политического доклада.

Строгий подполковник остановил нарушителя формы в балке, где по обе стороны таились штабные землянки 13-го гвардейского корпуса. Черный провод тянулся понизу. В нишах, вырезанных в земле, маскировались вездеходы.

Возникнув внезапно, грозный педант с наслаждением отчитывал Андроникова, долго и обстоятельно поучал его, пока из одной землянки не крикнули:

— Ираклий, плюнь, иди сюда!

Мы узнали голос Чанчибадзе.

Встреча вышла у них какая-то напряженная. Нас обильно угощали, и, чем больше подавали на стол всякой всячины, тем ясней было, что генерал не хочет видеть себя в шарже, не хочет этого изображения здесь, в землянке, в присутствии штабных офицеров. Кстати, строгий подполковник, кричавший на Андроникова, сидел теперь рядом с ним и смотрел на него с умилением. Генерал старательно поил гостя и своего добился: Ираклий стал клевать носом…

Настало утро штурма.

Чанчибадзе не отпускал от себя Андроникова ни на шаг. С наблюдательного пункта комкора вездеход генерала проскочил почти к самым цепям пехоты. Генерал сказал писателю:

— Ты мой друг, ты ко мне приехал, ты пойдешь со мной в атаку.

Атака уже началась. Рыжая степь вспыхнула стремительными огоньками, взбурлила волнами взметенной земли и пыли, огласилась пушечным громом и пулеметной дробью.

Генерал, не оглядываясь на сопровождающих, побежал вперед. Побежал и Андроников. Под свистящими пулями генерал падал и приникал к земле, и Ираклий тоже падал и приникал к земле, не видя впереди себя почти ничего.

В блиндаже они оказались вместе с командиром батальона. Связисты успели размотать телефонную катушку, и этот блиндажик стал оснащаться под командный пункт полка. Чуть дальше, у пригорка второй такой блиндаж быстро приспособили под новый корпусной наблюдательный пункт. И Чанчибадзе остался там на некоторое время, обозревая поле боя в стереотрубу.

После второго крупного артиллерийского налета пехота сделала еще один рывок вперед, и этот блиндажик сразу оказался в тылу. Там Андроников отдышался. Набились в блиндажик офицеры связи, к ним присоединились два молодых паренька из армейской газеты.

— Ираклий, ты здесь? — впервые обернулся Чанчибадзе.

— Я здесь, — подал голос Андроников.

— Иди сюда, посмотри, какой компот!