Александр Жимоедов - Спецпереселенцы Тюменской области. От гонений царской России до становления красного террора. 1709 – 1991 (от Петра I до Горбачёва)

А буде прикащик, за своими безделными прихотьми, от той службы учнет отговариватца, и вам служилым людем, которым дано для той службы великого государя денежное жалованье и для морского ходу припасы, взяв сию наказную память, итти мимо прикащика, а на него в том ослушании писать в Якуцкой.

А что к тому морскому ходу дано всяких припасов, и тому под сею наказною памятью роспись.

6. 1710 году, февраля в 20 день, в Якуцком в приказной полате перед столником и воеводою Дорофеем Афонасьевичем Траурнихтом, да перед подьячим с приписью [500]

Иваном Татариновым, якуцкие служилые люди: Никифор Малгин, Иван Шамаев, Алексей Поротой, Михайло Насеткин, по допросу про остров, которой значится против Камчатского и Ковымского и Ленского устья и про иные ведомости сказали порознь.

Никифор Малгин в допросе сказал: в прошлых де годех, при околничем и воеводе князе Иване Петровиче Борятинском, ходил он Никифор из Якуцка с торговыми людми, с Андреем Ворыпаевым с товарищи, в работе на коче до Ленского устья, а с Ленского устья морем подле землю; и отнесло де их от Святого Носу в голыме в море, потому что де подле землю нанесло льду; и кочевщик де Родион Михайлов указывал торговым людем и ему Никифору, не дошед Ковымского устья, в море, значится остров, и он де Никифор с товарищи тот остров видели. И после де того, на Ковыме ему Никифору торговой человек Яков Вятка в розговорех говорил: преж де сего бежали от Ленского устья по морю они Яков с торговыми людми в Ковымское устье девятью кочами, и из тех де кочей 3 коча отнесло к вышеписанному острову, и с тех де кочей в карбасах на тот остров для проведывашя люди выезжали, и видели по край острова следы знать, что копыто, а какого де скота и зверя тот след, того не ведают и людей никаких не видали; и прибежали де они теми кочами в Ковымское устье; а против де Ленского устья он Никифор того острова не видал и ни от кого про тот остров не слыхал. Да в прошлых же де годех торговой человек Тарас Стадухин сказывал ему Никифору в Ковымском зимовье: в прошлых де годех, как они Тарас с товарищи пришли на Ковыму, и с Ковымы пошли они по морю кочами подле землю проведывать непроходимова носу в девяносте человеках, и того носу пройтить не могли, и воротились назад, и перешли через нос на другую [501] сторону; и сделав кочи, подле море ходили до Пенжинского устья, и немирных людей громили, и взяли у тех иноземцов в полон одну бабу. И против де Пенжинского устья значится остров и земля видеть. И у той де бабы он Тарас с товарищи про тот остров спрашивали, и та де баба им сказала, что на том острову есть люди бородатые, платье носят долгое, а руских де людей называют братьями. А они де Тарас с товарищи на том острову не были и пошли назад; и иноземцы де неясачные товарищей его Тарасовых, 81 человека, побили, а осталось де их от побоища толко 9 человек, и пришли они на Ковыму.

На подлинном пишет тако: к сей сказке вместо казака Никифора Малгина, по его велению, пятидесятник Александр Никитин руку приложил.

Иван Шамаев в допросе сказал: в прошлом де в 700 году посылан он Иван в Камчадальской острог для ясачного сбору с прикащиком Тимофеем Кобелевым. И шли они с Анадыря до Пенжины на оленях и на собаках, и поделав на Пенжине в море суды, и шли поде Камчацкой Нос морем в судах до пустого острога; и теми де судами море не пропустило. И от того де острогу ходили они на оленных на неясашных Коряк, и погромили оленей, и на тех оленях поднялись через хребты на Камчатку. А против Пенжинского де устья он Иван и никто никакова острова сами не видали и ни от кого не слыхали. А с Камчатки де он Иван посылан был на Пенжинское море с служилыми людми для ясачного сбору, и против де реки Харьюзовы камень голец видеть, а на матерой или остров, того де он не ведает; а и у иноземцов де они о том спрашивали, и те де иноземцы им сказывали, что они у того камени не бывали и людей никаких не знают. А идучи де он с Камчатки с отписки один, видел против Караги реки в море значится остров, и на том де острову Иван [502] Голыгин с товарищи, трое человек, в байдарах для проведывания к иноземцом ездили; а грести де до того острова в байдарах день; и на том де острову они людей видели и ясаку просили; и те де люди им Ивану Голыгину ясаку не дали; а вдаль де они на тот остров за малолюдством ходить не смели, и боясь их иноземцов, воротились назад. А после де его Ивана на том острову руские люди никто не бывали, и много ль на том острову людей, про то подлинно никто не ведает. А в Ковымском де и в Ленском устье он Иван не бывал и никакова острова не знает и от людей не слыхал.