Владимир Сенчихин - Беседы с усопшими, или Гримасы славы

Спустя более двух тысяч лет другие бумагомараки, ориентирующиеся на собственные плотские пороки и не имеющие никаких оснований и фактов, предположат, будто Александра и Гефестиона связывали не только узы дружбы. Они подло отвергли свидетельство Плутарха: «Однажды Филоксен, командовавший войском, стоявшим на берегу моря, написал Александру, что у него находится некий тарентинец Феодор, желающий продать двух мальчиков замечательной красоты, и осведомлялся у царя, не хочет ли он их купить. Александр был крайне возмущен письмом и не раз жаловался друзьям, спрашивая, неужели Филоксен так плохо думает о нем, что предлагает ему эту мерзость. Самого Филоксена он жестоко изругал в письме и велел ему прогнать прочь Феодора вместе с его товаром. Не менее резко выбранил он и Гагнона, который написал, что собирается купить и привезти ему знаменитого в Коринфе мальчика Кробила».

Современным историкам невдомек, что проверенная в гибельных схватках мужская дружба куда крепче плотской любви.

Никто не знает, где похоронен Александр ( мне это место известно ), зато в его честь установлено немало памятников. Мне по сердцу тот, который стоит в Салониках на берегу моря. Александр восседает на своем любимом и верном Буцефале. У царя в правой руке меч, а колени крепко прижаты к крупу коня, тот в стремительном галопе задрал передние копыта, его пышный хвост развевается на ветру. Мне возразят, дескать, памятник в Скопье, столице Македонии, ничем не хуже, композиция та же, разница лишь в том, что в первом случае царь руку с мечом отвел в сторону, а во втором задрал к небу. Да и монумент в Александрии, где Буцефал несется рысью, а царь вместо меча держит в правой руке фигурку Ники, также красив и величественен. Как по мне, первый монумент воздушен и настолько убедителен, что дух захватывает, а второй и третий несколько тяжеловесны и приземлены, нет в них свойственной царю бесшабашности. Жаль, что он не прислушался к своему учителю Аристотелю, который считал, что смысл жизни – служить другим и делать добро. Переговорщик, будь его воля, таких удачливых и тщеславных вояк, как Македонский, внедрял бы во все племена и народы через каждые пятьдесят лет, чтобы с удовольствием наблюдать, как они лихо истребляют друг друга. Может, спросить царя о самом светлом и счастливом дне его жизни?

Поднимаю глаза. Поздно. Александр уже перебрался в лодку мрачного молчаливого Харона и отправился в свой последний поход по кипучим волнам Стикса. В уголках широко открытых карих глаз блестят слезинки. Вскоре они высохнут, никто не узнает, что в последние минуты жизни жестокосердный царь плакал, горюя не о жёнах, а о безвременно умершем друге.

Если бы время представляло собой линейную величину сродни подзабытой в эпоху компьютеров логарифмической линейке, путешествие по нему не представляло бы никакой сложности. Передвинул бегунок по шкале в заранее просчитанное место – и ты на острове Пасха, в тот период, когда местные жители истово ваяют исполинов. Как бы не так. Почему вы решили, что окажетесь на искомом острове? Земля огромна, не исключено, что попадёте в объятия султана ас-Салиха Айюба, разгромившего крестоносцев, или угодите в Египет, чтобы вкусить плоды очередного государственного переворота. Все дело в особом пространственно-временном факторе, пренебрегать им не следует.

Человеческая память напоминает склад, заваленный в беспорядке всевозможным товаром. Попробуйте найти нужные вещи, если не знаете схему их размещения и принципы расположения на стеллажах и полках. Любой человек не раз сталкивался с так называемым ускользающим воспоминанием. Это может быть то или иное событие или, например, знакомое лицо, которое он где-то видел. Мучается имярек, злится и проклинает себя за дырявую память. Между тем никаких провалов в ней нет, в мозге хранится вся информация начиная с рождения человека, только доступ к ней затруднён. В какой—то мере своеобразным компенсатором может стать личный дневник. Если вы десятки лет систематически отражали в нем чувства, мысли и события, то, прочитав ту или иную запись, с легкостью восстановите мельчайшие подробности конкретного периода своей жизни. Не пренебрегайте ручкой и блокнотом, они удлинят вашу жизнь. Её продолжительность определяется количеством полученных впечатлений, а не прожитыми годами.

С большой натяжкой дневником человечества можно назвать публичные библиотеки. Забудьте об Александрийской, она окончательно утрачена ( впрочем, не совсем, но выдавать местонахождение уцелевших двадцати тысяч экземпляров я не собираюсь ), гораздо нагляднее выглядит хранилище книг конгресса США в Вашингтоне, насчитывающее более ста пятидесяти миллионов наименований. Оно состоит из трех зданий, только в одном насчитывается двести девяносто километров стеллажей. Если вы зайдете в это хранилище, не имея представления, где находится искомое произведение, то потратите уйму времени, чтобы его найти. Тут и скажется пространственно-временной фактор, о котором я упоминал, ибо вам придется часами бродить по длинным коридорам, нагибаться, взбираться на стремянку меж стеллажей. К счастью, есть библиотечный каталог, а также опытные сотрудники, готовые разыскать и вручить вам нужный экземпляр.