Юрий Гаврилов - Родное пепелище

Но вот «Дорогобужского» сыра во Франции наверняка нет.

Теперь, когда мы отчасти допущены на праздник жизни, и одного «Рокфора» попробовали десятки сортов, я окончательно убедился: нет – ничего подобного «Дорогобужскому», а тем паче «Смоленскому» сыру французам произвести так и не удалось (а ведь были и в Дорогобуже, и в Смоленске)!

Судя по рассказу Джерома о ливерпульских сырах, нечто подобное водилось лишь в Англии в конце девятнадцатого века.

Невосполнимую утрату любители острых сырных ощущений понесли, когда сыродельню, изготовлявшую пахучие русские деликатесы, закрыли за злостное нарушение всех мыслимых санитарных правил.

Много было прекрасного в СССР, но лучше всего было смешать «Дорогобужский» сыр со «Смоленским», особенно с его почти жидкой серединкой с сильнейшим ароматом давно не стиранной портянки, разрезать ситник и создать два гранд-бутерброда.

А потом высокомерно наблюдать, как пустеет рядом с тобой пространство.

Изыдите, непосвященные!

А трепанги и кальмары целиком…

Баба Маня просила: «Юра, дай нам спокойно поесть, а потом ешь своё».

Но это я сильно забежал вперед.

Напротив фирменной булочной, между Сергиевским и Пушкарным (улица Хмелева) переулками располагался магазин «Грибы-ягоды» – жемчужина не только сретенской, но и всей московской, а возможно, и мировой торговли, облицованный уникальной, белой во времена оны плиткой.

Среди знатоков и коренных москвичей (которых ныне в городе осталось меньше 0,3 процента) – магазин, не менее знаменитый, чем «Елисеевский», «Российские вина», «Армения» и «Грузия» на улице Горького.

У В. А. Гиляровского упомянута дореволюционная грибная лавка на Сретенке, вполне возможно, что «Грибы-ягоды» – родовое гнездо грибной торговли.

Впрочем, до войны магазин назывался стандартно: «Овощи-фрукты».

Неправда, что в советское время не умели торговать.

Директора обычных магазинов: «Грибы-ягоды» на Сретенке, «Сыры» на Ломоносовском проспекте (сразу после открытия), «Рыба» у Петровских ворот, «Молочный» на Нижней Масловке – были выдающимися мастерами своего дела, ибо торговля в советское время напоминала хождение по минному полю.

Эти маги и волшебники неведомыми способами превращали безликие «торговые точки» в оазисы свежих продуктов и великолепного выбора.

Какими непостижимыми путями добывал директор «Грибов-ягод» все то великолепие, которое он выкладывал на наклонных стеллажах своего магазинчика и выставлял в бочках, кадушках, туесах и корзинах – неведомо, но он, безусловно, имел своих особых поставщиков.

Василий Васильевич Розанов (некоторые им брезгуют за антисемитизм, но ведь он же покаялся и, словно в насмешку, впал перед смертью в юдофильство) писал: «Много есть прекрасного в России. Но лучше всего в Чистый понедельник забирать соленья у Зайцева (угол Садовой и Невского).

Рыжики, грузди, брусника моченая…»

Так вот, в Москве пятидесятых, если вам приспичило закусывать водку исключительно солеными рыжиками – милости просим в «Грибы-ягоды» – и только сюда!

«Белые грузди гордости русской», – Марина Цветаева.

Белые (паче снега убелюсь) грузди с дубовым листом, так, чтобы не просто хруст на зубах, а чтобы грохот оглушительный.

Тут вот некоторые решительно восстают против грибов маринованных в пользу соленых. Дескать, маринованный гриб убит уксусом…

Величайшее в истории заблуждение!

Эта злейшая ересь родилась от тех, кто не пробовал бочковых маслят от поставщика магазина «Грибы-ягоды» на Сретенке!

Уж на что соленый огурец – король водочной закуски, но маринованный масленок может составить ему конкуренцию – он так освежает рот нежнейшим маринадом и самой маслянистой упругостью шляпки среднего размера, что после первой стопки сразу хочется выпить вторую, единственно, чтобы вновь отведать волшебное действие масленка.

Я однажды выпил таким манером две дюжины стопок «Любительской» за полчаса – и ни в одном глазу.

Мне был близко знаком один виртуоз, у которого маслята возбужденно попискивали, втискиваясь в глотку. Для этого нужно: средних размеров плотная шляпка маринованного масленка из «Грибов и ягод» и совершенное владение глоткой, что достигается единственно путем многократных повторений.

А отменная капуста провансаль! Якобы французское изобретение… Бред!

Поверь, читатель, сейчас, когда я это пишу, при слове «провансаль» я издал непроизвольный протяжный стон, что-то наподобие подвывания.