Николай Семёнов - Это было на рассвете

21 февраля в Стремно состоялась тактико-техническая конференция бригады. Комбриг Копцов подвел итог боев за Тихвин. Командиры выступили с ценными предложениями, повышающими эффективность применения танков в бою.

Старший лейтенант Олейник обратил внимание на необходимость проведения тщательной разведки при боевых действиях в условиях лесисто-болотистой местности, где резко ограничена возможность маневра. О партийно-политической работе говорил комиссар бригады Литвяк.

Коммунисты и комсомольцы бригады всегда были примером мужества в бою. Многие отличившиеся в боях бойцы и командиры приняты в партию и комсомол.

Начало марта 1942 года. Местами появляются проталины. Стало больше солнечных дней. В то же время иногда так начнет сквозить стужей, что холод пронизывает до самых костей. Боеспособных машин у нас осталось мало. Как бы ни оживляли ремонтники поврежденные машины, однако обеспечить полностью потребность в танках им не удалось. Поэтому в начале месяца для получения новой техники подразделения бригады передислоцировались под Бол. Вишеры. Сдав в другую часть легкие танки, прибыла и рота Олейника.

Поздно ночью майор Тезиков с Ежаковым и несколькими техниками поехали встречать эшелон с танками.

Прифронтовая станция. Кругом гробовая тишина, ни огонька. Внешне жизни на станции нет. Но это только кажется. Осунувшиеся и закоченелые железнодорожники трудились круглосуточно. Днем часто совершала налеты вражеская авиация. Поэтому работа в основном закипала с наступлением темноты. Разгрузят один эшелон — на подходе другой. Отправлялась поврежденная техника, ремонтировалось после налета вражеской авиации полотно.

Глубокая ночь. Танкисты шли вдоль подготовленного к отправке в тыл длинного состава с трофейной техникой: танками, тягачами, орудиями.

— Вася, узнаешь? Едет на капиталку, — слегка ударил по плечу Ежакова Тезиков.

Все обратили внимание на стоящий рядом состав. Там на одной из платформ гордо возвышалась тридцатьчетверка с номером «24» на башне. Истыканная не одним десятком снарядов, опаленная минами, исчирканная пулями и осколками, машина как бы говорила: «Я изранена, но жива и врагу нанесу еще немалый урон».

— Моя родненькая, — проговорил Ежаков и ловко поднялся на платформу. Перешагивая через крепления, обошел кругом. Похлопал пушку, башню. Потрогал шаровую установку с погнутым стволам пулемета. Потом снял пробитый пулями черный танкошлем. Он прощался со своей боевой машиной.

По возвращении в часть Ежаков в «Боевом листке» своей роты под названием «Танковый таран» написал стихотворение:

До рассвета все сорок новеньких тридцатьчетверок уже стояли в лесу.

Через несколько суток, совершив 140-километровый марш, бригада сосредоточилась в районе Тигоды и поступила в подчинение 2-й ударной армии.

14 марта сводная рота танкового батальона А. Г. Олиферко совместно с подразделениями стрелкового полка успешно атаковала противника в районе Красной Горки. Уничтожив 10 дзотов и блиндажей, отбросила его на правый берег реки Сичевы. Во время атаки после тяжелого ранения умер старший адъютант батальона, неоднократно отличившийся в боях старший лейтенант Константин Геннадьевич Ласман, был ранен начальник разведки бригады Георгий Михайлович Беспалов.

Атака продолжалась. Командир роты Борис Карамышев лично уничтожил два средних танка, один тягач, подбил легкий танк, разбил четыре орудия и разрушил 17 блиндажей. В бою отличились также лейтенанты Киселев, Азевич.

Танковая группа лейтенанта Титова уничтожила 3 пушки, 5 дзотов и расстреляла до 40 солдат противника. Танк комроты был подбит и загорелся. Огонь был потушен, и поврежденная машина отбуксирована.

Смело сражался танковый взвод младшего лейтенанта Богданова. Взвод уничтожил 3 пушки, 6 блиндажей. Разбито и сожжено 4 полевых склада с боеприпасами. При отражении одной из контратак захватчиков пали на поле боя командир мотострелкового батальона бригады капитан Александр Демьянович Санков, секретарь партбюро Василий Иванович Большаков, начальник связи старший лейтенант Кузнецов и кавалер ордена Ленина санинструктор Иван Тихонович Курганов.

Тридцатьчетверка Гринченко во время атаки застряла в ручье. Неоднократные попытки вытащить ее оказались безуспешными. К утру фашисты подтянули на расстояние прямого выстрела несколько противотанковых орудий и открыли огонь по танку. Экипаж мужественно вел неравный бой. За день дважды пополнялся боеприпасами. К вечеру танк получил четвертую пробоину. Оборвалась жизнь лейтенанта и башенного стрелка Харченко. Ранило механика-водителя в обе руки, истекал кровью радист.