Иван Панкратов - Токсичный компонент

Когда Максим вернулся в ординаторскую, было четыре сорок. Спать осталось чуть больше полутора часов – если ничего не произойдёт. Сунул руку в карман, достал смятый полтинник, бросил его на стол и присел на разложенный диван.

– Все в порядке? – услышал он за спиной тихий голос.

– Так, внутренние мелкие проблемы, – ответил Максим. – Ничего серьёзного. Бабушку с пола поднимали. Всего лишь центнер живого веса. Что-то типа «Здравствуй, грыжа!».

Они помолчали, а потом он вдруг сказал:

– Знаешь, кем я себя сейчас чувствую?

– Кем?

– Не поверишь.

– Поверю во что угодно.

– Есть такая профессия выдуманная – переворачиватель пингвинов. То есть до сегодняшнего дня я знал, что она выдуманная, а сейчас понял, что это я и есть. Они все падают, падают, а я их поднимаю и переворачиваю.

– Кто все? Ты о чём? – Его спины коснулись тонкие тёплые пальцы.

Максим засопел, недовольный непониманием его метафоры.

– Есть такой миф про Антарктиду. Когда пролетает вертолёт над пингвинами, они запрокидывают головы посмотреть на него и падают на спину, а встать обратно не могут. И на полярных станциях есть специальные люди – переворачиватели пингвинов. Они выходят и помогают им встать.

– А при чём здесь ты?

Добровольский почувствовал, что если он начнёт сейчас объяснять, то до утра времени на это точно не хватит. Он вздохнул, скрипнул зубами – и сдержался.

Наступила тишина. Было слышно, как тикают часы над дверью в ординаторскую и где-то плачет ребёнок. Максим в этой паузе медленно, с каждым щелчком секундной стрелки осмысливал произнесённое, его собеседница – услышанное. Потом она спросила:

– Спать будешь?

– Если получится.

– А если не получится?

Он оглянулся и покачал головой.

– Получится, уж поверь.

Он прилёг, натянул одеяло, почувствовал женское тело. Несмотря на вполне здоровые инстинкты, глаза его сами стали закрываться; он ощутил некое подобие сонного паралича, когда ты ещё здесь, в реальности, но уже не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой. Женщина рядом повернулась к нему, обняла, погладила, провела пальцем по редеющим волосам. Потом посмотрела на часы над дверью и аккуратно перебралась через засыпающего хирурга. Надев халат, она тихо выскользнула в коридор.

Спустя минуту Максим Петрович Добровольский уже сладко спал, подложив под щеку ладонь.

Ему снились пингвины.

– Я на выходных в поход ходил, – внезапно захотелось поделиться со всеми в операционной Максиму. – Сам по себе. Нашёл турагентство, записался, поехал.

– Так пошёл или поехал? – уточнила анестезистка Варя, набирая в шприц пропофол. В разговорах она участвовала наравне с докторами – позволял статус постоянной медсестры на наркозах.

– Сначала поехал, потом пошёл, – перекидывая через плечо привод дерматома, завёрнутый в стерильную простыню, уточнил Добровольский. – Педаль можно на мою сторону?.. Ага, спасибо.

– Подкрутите сами, сколько надо, – стоя спиной к хирургу и наводя порядок на столике, громко сказала Елена Владимировна. Операционной сестрой она была образцовой – такого высокого уровня ассистенции хирург раньше не видел. Девочку из медучилища в их районной больнице приходилось самостоятельно учить всему практически с азов, а за пожилой Марьей Дмитриевной надо было незаметно нюхать все шарики, чтобы она ничего не перепутала.

«Сколько надо» – это Елена Владимировна сказала про дерматом. Точнее, про толщину лоскута. Максим повернул устройство регулировочным винтом к себе, подкрутил на «ноль тридцать пять», зафиксировал.

– А куда ходили? – не унималась Варя. Ей сейчас делать было нечего, анестезиолог после вводного наркоза вышел позвонить в коридор, она сидела на стульчике и скучала.

– В заповедник, – ответил Добровольский, протягивая руку. Наташа, операционная санитарка, налила ему в ладонь немного вазелинового масла, Максим быстро пронёс его над столом и размазал по ноге пациента – там, откуда собирался брать лоскуты. – У нас же тут заповедников хватает, между прочим, – уточнил он. – И национальных парков всяких.

– И как, понравилось? – Елена Владимировна поднесла столик с инструментами поближе, но оставила пока в стороне. Всё, что им с Максимом могло сейчас понадобиться, она либо положила рядом с операционным полем, либо держала в руках.

– Давай я возьму сначала, а потом расскажу?

Не дожидаясь согласия, он наклонился над ногой пациента и посмотрел на Елену.