Кимберли Рэй Миллер - Кимберли, которая вела двойную жизнь

Я никого не знала. Я не знала, как познакомиться. В детском саду у меня был Джейкоб. Наши родители дружили, и мы обязаны были дружить. Поскольку он был единственным моим знакомым мальчиком, я собиралась выйти за него замуж.

Джейкоб согласился, но только в том случае, если он сможет жениться и на другой своей подруге, Джоанне. Поскольку у нее были сестры, она унаследовала от них роскошный гардероб для кукол Барби. Поняв, что это условие пойдет на пользу моим куклам, я спокойно согласилась на полигамный брак.

Тут Джейкоба не было. Я больше ни с кем не дружила, и мне нечего было сказать другим детям. Я любила взрослых. Мы отлично понимали друг друга: они восхищались мной, а я благосклонно принимала их внимание. А вот дети, наоборот, считали меня странной.

Мои родители никогда не сюсюкали. Они общались со мной, словно я – хорошо образованная, но своеобразная сорокалетняя дама. Мой лексикон умилял их ровесников, а вот мои ровесники смотрели на меня так, словно я говорила на фарси. Я могла сообщить воспитательнице, что «испытываю срочную потребность помочиться», или пожаловаться на то, что «получила ссадину» на игровой площадке. Я старалась сблизиться с детьми, но не могла заставить себя говорить «пи-пи» или «би-би», как делали остальные. Это было для меня унизительно. Поэтому я чаще всего была предоставлена самой себе, если только в игре не требовался кто-то на роль мужа, когда все остальные, более приемлемые роли в семейной иерархии уже были разо- браны.

Первый месяц школьной жизни оказался не таким, как я мечтала. По большей части мне приходилось скучать над монотонными занятиями рисованием, делать какие-то поделки и вместе со всеми называть вслух цифры и буквы. Прошел примерно месяц, и тут учительница объявила, что каждому ученику предстоит встретиться со школьным социальным работником.

Ничего лучше и придумать было нельзя. Появилась возможность сделать то, что удавалось мне лучше всего: произвести впечатление на взрослого человека.

Мои одноклассники один за другим выходили вперед, и их уводила улыбающаяся женщина с длинными вьющимися русыми волосами. На ее лбу лежала челка, а остальные волосы были собраны в хвост, веером стоящий на макушке. Я не представляла, кто это и как ей удалось соорудить такую прическу, но не сомневалась, что мы отлично поладим.

Пока мы вслух произносили буквы алфавита и слушали сказки про дружелюбных динозавров, я все время думала о предстоящей встрече. Мне казалось, что каждого вызванного ребенка сопровождают в некий эксклюзивный клуб. Клуб, где взрослые и дети общаются на равных. Клуб, где можно пить сколько угодно газировки и есть сколько угодно конфет. Клуб, куда меня еще не пригласили.

– Кимберли Миллер? – наконец раздался голос.

Я сразу же вскочила, но, чтобы не казаться слишком заинтересованной, неспешно подошла к двери.

– Кимберли Миллер – это я, – сказала я спокойно и оглянулась на одноклассников, чтобы убедиться, что на меня все смотрят.

На меня не смотрел никто.

В коридоре женщина с экзотической прической сказала, что ее зовут миссис Руссо, что она работает в нашей школе и хочет задать мне несколько вопросов.

– Хорошо?

Я планировала нечто другое, но все равно это было лучше, чем сказки про динозавров. Я сразу же начала использовать приемы из своего репертуара, чтобы понравиться этой женщине и подружиться с ней. Папа только что научил меня прекрасному слову «antidisestablishmentarianism» «движение за неразделение государства и церкви», и оно всегда производило потрясающее впечатление на взрослых. Я скажу это слово, а потом покажу приемы карате, которым только что научилась. А еще я смогу продемонстрировать, чему меня учили на уроках танцев. Тогда она скажет, что я умная и красивая, и это будет при- ятно.

Мы с миссис Руссо шли по той части школы, где я никогда раньше не была. Здесь учились большие дети, поэтому мне было страшновато. На стенах висели красивые, аккуратные рисунки – здешние дети овладели искусством раскрашивания лучше меня, а некоторые вообще рисовали без всяких контуров. Незнакомая обстановка и тот факт, что наш разговор все никак не начинался, стали меня пугать.

В конце концов мы пришли в небольшую комнату с серыми стенами. Миссис Руссо завела меня внутрь и села напротив за маленький детский стол. Она открыла папку и, словно по сигналу, снова улыбнулась.

Сидеть миссис Руссо было неудобно, приходилось поджимать колени. Но она справилась с этим неудобством и стала задавать мне вопросы, словно маленькой девочке. Знаю ли я свой адрес? Вовремя ли я ложусь спать? Есть ли у меня домашние животные?