Михаил Мухин: Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Виссарионович Сталин

Сталин, Рузвельт и Черчиль на Тегеранской конференции.

Однако пока на повестке дня было сокрушение Германии. По свидетельствам современников, окончательно взаимоотношения Сталина и военного руководства определились со второй половины 1943 г. Если до того вождь периодически позволял себе действовать через голову Генерального штаба, то теперь работа велась по заведенному порядку. Дважды – в 10.00 и 16.00 – Сталину из Генштаба по телефону докладывали о ситуации на фронте. Около полуночи руководство Генштаба ехало к Сталину с итоговым за сутки докладом. На совещании (или в кабинете Сталина, или у него на квартире) в присутствии членов Политбюро (иногда приглашались руководители тех или иных государственных учреждений) Сталин выслушивал мнение военных о положении дел и отдавал директивы на ближайшую перспективу. Маршал Жуков вспоминал об этих совещаниях: «Во второй период войны Сталин не был склонен к поспешности в решении вопросов, обычно выслушивал доклады, в том числе неприятные, не проявляя нервозности, не прерывал и, покуривая, ходил, присаживался, слушал». С ним был согласен и Конев: «Он все реже навязывал командующим фронтами свои собственные решения по частным вопросам – наступайте вот так, а не эдаким образом. Раньше бывало навязывал, указывал, в каком направлении и на каком именно участке более выгодно наступать или сосредоточивать силы… К концу войны всего этого не было и в помине». Практика таких регулярных встреч позволила существенно повысить эффективность командования. Очевидно, к этому периоду Сталин уже достаточно доверял и профессионализму, и политической лояльности своих маршалов и генералов. С другой стороны, и сам Сталин стал куда лучше разбираться в военных вопросах. Василевский уже в послесталинский период писал: «После Сталинградской и особенно Курской битв он поднялся до вершин стратегического руководства. Теперь Сталин мыслит категориями современной войны, хорошо разбирается во всех вопросах подготовки и проведения операций».

Иосиф Сталин, Климент Ворошилов и сопровождающие их лица на выставке трофейного немецкого оружия в Центральном парке культуры и отдыха им. М. Горького (выставка была открыта с 22 июня 1943 по 1 октября 1948 года). Фото из Государственного архива кино-фотодокументов.

Наконец 9 мая 1945 г. нацистская Германия была окончательно повержена, и в июне того же года Сталин отправился на Потсдамскую конференцию уже в статусе одного из победителей рейха. По большому счету Потсдамская конференция была не столько саммитом, подводящим итоги войны в Европе, сколько прощупыванием почвы перед началом глобального противостояния СССР и западных стран в ходе холодной войны. Именно тут Трумен впервые попытался запугать Сталина атомной угрозой. Именно на этой конференции пока еще союзники вели весьма напряженные дебаты по поводу советизации стран Восточной Европы. Однако Советский Союз все еще нуждался в экономической поддержке союзников, а Англия и США были крайне заинтересованы в участии советских войск в разгроме Японии, поэтому обе стороны переговоров постарались найти компромиссные решения. В чем-то уступил Сталин, где-то навстречу пошли американские и английские дипломаты – в целом консенсус удалось найти. К осени 1945 г. Япония была разгромлена, и Вторая мировая война завершилась.

Сталин – человек года. Обложка журнала «Тайм» от 4 января 1943 г.

По сей день бушуют околоисторические баталии на тему «благодаря или вопреки» Сталину СССР выиграл ту войну. Мы позволим себе в этой связи просто повторить фразу маршала Фоша, сказанную им по поводу сражения на Марне. «Я не знаю, кто выиграл сражение на Марне, но я знаю одно: если бы это сражение было проиграно, то виноват в этом был бы я». Безусловно, если бы СССР был повержен в Великой Отечественной войне, это была бы несомненная вина Сталина, осуществлявшего верховное управление страной. Простая справедливость заставляет признать, что и победа в той войне неразрывно связана с человеком, являвшимся в годы войны Верховным главнокомандующим.