Тамара Красовицкая - Генеральный секретарь ЦК КПСС, первый президент СССР Михаил Сергеевич Горбачёв

Но для жителей села вдруг наступила тишина. «А на третий день со стороны Ростова в село ворвались немецкие мотоциклисты. Федя Рудченко, Виктор Мягких и я стояли у хаты. «Бежим!» – крикнул Виктор. Я остановил: «Стоять! Мы их не боимся». Это «Стоять! Мы их не боимся», скорее всего, литературный редакторский пассаж.

Въехали немцы – оказалось, разведка. А вскоре вступила в село и немецкая пехота. За три дня немцы заполнили Привольное. Стали маскироваться от бомбежек и ради этого почти под корень вырубили сады, на выращивание которых ушли десятилетия.

Деревня была оккупирована фашистами, и семья жила только надеждами на скорое освобождение Красной Армией. Через несколько дней вернулась бабушка Василиса. С дедом она дошла почти до Ставрополя, но немецкие танки опередили: 5 августа 1942 года город был занят. Дед кукурузными полями, оврагами пошел через линию фронта, а бабушка со своими пожитками вернулась.

Жизнь постепенно превратилась в какое-то первобытное существование, в повседневный процесс выживания, когда нет самого необходимого – ни тепла, ни еды, ни обуви, ни одежды.

В Привольном остался небольшой гарнизон, потом и его заменили каким-то отрядом. Михаил запомнил нашивки на рукавах и украинский говор. Четыре с половиной месяца село было оккупировано немцами, срок по тем временам долгий. Старостой немцы назначили престарелого Савватия Зайцева – деда Савку. Долго и упорно он отказывался от этого, но односельчане уговорили – все-таки свой. В селе знали, что Зайцев делал все, чтобы уберечь людей от беды. А когда изгнали немцев, осудили его на 10 лет за «измену Родине». Сколько ни писали односельчане о том, что служил он оккупантам не по своей воле, что многие лишь благодаря ему остались живы, ничего не помогло. Так и умер дед Савка в тюрьме как «враг народа».

Началась жизнь на оккупированной территории. Первая новость – вылезли на поверхность те, кто дезертировал из армии и по нескольку месяцев прятался в подвалах. Многие из них стали служить немецким властям, как правило, в полиции. После возвращения бабушки Василисы нагрянули и к Горбачёвым полицейские. Бабушке приказали идти за ними в полицейский участок. Там ее подвергли допросу. Но что могла она сказать? Что муж ее – коммунист, председатель колхоза, что сын и зять – в Красной Армии. «Мать во время обыска и ареста вела себя мужественно. Смелость ее была не только от характера – женщина она решительная, – но и от отчаяния, от незнания, чем все это кончится. Над семьей нависла опасность. Возвращаясь с принудительных работ, дома мать не раз рассказывала о прямых угрозах со стороны некоторых односельчан: «Ну, погоди… Это тебе не при красных». Стали приходить слухи о массовых расстрелах в соседних городах. Горбачёв пишет, что в семье понимали, что первыми в этом списке будут члены семьи. Мать с дедом Андреем спрятали Михаила на ферме за селом. Расправа как будто намечалась на 26 января 1943 года, а 21 января наши войска освободили Привольное.

О разгроме немцев под Сталинградом в селе узнали от самих немцев. А вскоре их войска, боясь попасть в новый котел, стали спешно уходить с Северного Кавказа.

В 1944 году занятия в школе возобновились. В селе Привольном Михаил Горбачёв окончил школу-семилетку. Ему было 14 лет. Два военных года он не учился. Рассказывает он и о том, как едва не бросил школу. Уже и не хотел учиться. Отец писал матери с фронта: продай все, одень, обуй, купи книжки, и пусть Михаил обязательно учится. И дед Пантелей настаивал на учебе. Ну вот, пошел Михаил на первый урок. Ничего не понимал. Все забыл. После военных событий все казалось скучным. Встал посреди урока и ушел. Дома забросил одну-единственную книжку: «Не пойду больше». Мать – в слезы. Потом собрала вещи и ушла куда-то. Вернулась поздно вечером. Без вещей, но с целой стопкой книг. Михаил – угрюмо: «Все равно не пойду». А ночью взял просто так одну книгу, стал листать, потом читать. До самого утра читал.

Школьный театр. М. С. Горбачёв в пьесе М. Ю. Лермонтова «Маскарад». 1940-е годы.

Главное, утром Михаил пошел в школу. Тетрадей не было. Писал на книгах отца по механизации. А чернила делал сам. После восьмилетки учился в районном центре. Жил на квартире. Раз в неделю ходил пешком в Привольное – к родителям, за продуктами. Двадцать километров туда, двадцать – обратно. В 1946 году его приняли в комсомол, вскоре избрали заместителем комсорга школы, затем – комсоргом.