Дмитрий Лисейцев - Царь Борис Годунов

Россия в начале XVII века

В октябре 1604 г., когда в небе вспыхнула сверхновая Кеплера, границу Московского государства перешло войско «царевича Дмитрия Ивановича». Споры о том, кем был этот человек, не утихают по сей день. Власть как заклинание твердила, что это был бывший холоп бояр Романовых, беглый монах-расстрига Григорий Отрепьев. Немало элегантных, но ни на каких источниках не базирующихся версий выдвинули позднее беллетристы и публицисты, представлявшие Лжедмитрия I незаконнорожденным сыном Ивана Грозного и даже князя Андрея Курбского. Но многие, слишком многие русские люди в том роковом для страны 7113 году твердили друг другу, что Господь наконец-то услышал их молитвы и законный наследник Ивана Грозного возвращается на отеческий престол, чтобы покарать узурпатора и цареубийцу Бориса Годунова.

«Присяга Лжедмитрия I польскому королю Сигизмунду III». Художник Н. Неврев

Известие о появлении самозванца не стало для Бориса Годунова полной неожиданностью. Получив первые сведения о нем, Борис Годунов явился в Боярскую думу и категорически заявил боярам, что точно знает – это их рук дело. И хотя никаких доказательств этого тезиса царь так и не предъявил, многие ученые согласны с мнением Годунова. По образному выражению В. О. Ключевского, самозванец «был только испечен в польской печи, а заквашен был в Москве». Судя по сохранившимся документам, Лжедмитрий до начала 1602 г. был монахом в патриаршем Чудове монастыре, пользовался благосклонностью Патриарха Иова, при котором исполнял обязанности секретаря и в таковом качестве нередко сопровождал владыку в Кремль. Однажды монах Григорий Отрепьев неосторожно похвастался другим инокам, что будет он вскоре на Москве царем. После этого ему пришлось бежать из Москвы, спасаясь от ареста. Произошло это в самый разгар голода, в Великий пост 1602 г. Уйдя через границу Речи Посполитой, Отрепьев некоторое время жил во владениях князя Острожского, а затем, сбросив монашеское платье, нанялся на службу к другому магнату, князю Адаму Вишневецкому. Именно там он и заявил впервые о том, что на самом деле он – младший сын Ивана Грозного, царевич Дмитрий Иванович Угличский.

Портрет Лжедмитрия I. Неизвестный художник

Весть об этом заставила Бориса Годунова потерять самообладание. Он тайно отправил к Вишневецкому гонца, предлагая в обмен на самозванца уступить два пограничных городка – Прилуки и Снятин. Столь нервозное поведение Бориса Фёдоровича окончательно заставило князя Вишневецкого поверить «царевичу», который был отправлен подальше от границы, в Краков. В 1603 г. русские пограничные воеводы различными способами добывали для царя информацию о самозванце и об обстановке в Речи Посполитой. 17 ноября 1603 г. они доносили в Москву: «А про вора про ростригу про Гришку Отрепьева сказал митрополит, что того Гришку король и паны поймали, и сидит окован, и книги де еретические у него выняли». Спустя месяц Годунов получил еще более обнадеживающую информацию: «А на князя Адама Вишневецкого король кручиноват, что он де у себя держал по ся места вора, которой называется царевичем, а хочет де король того вора с Рады послати к тебе, государю, сковав». Обнадеженный этой информацией, Борис Годунов в начале 1604 г. отправил в Речь Посполитую своего гонца, родного дядю Григория Отрепьева – Смирного Отрепьева, который должен был прилюдно опознать в «царевиче» своего племянника и разоблачить самозванца. Одновременно в Киев к воеводе князю Константину Острожскому выехал гонец Афанасий Пальчиков, задачей которого было убедить этого влиятельного польского магната не оказывать поддержки расстриге.

Между тем самозванцу удалось все же склонить на свою сторону польского короля Сигизмунда III, который, отказавшись помогать претенденту на русский престол официально, тем не менее позволил ему собирать в Речи Посполитой наемные войска. В августе 1604 г., имея под своим началом небольшое (4–5 тысяч человек) войско, Лжедмитрий выступил к границе Московского государства. Борис Годунов, узнав от своих осведомителей о начале похода, в конце сентября 1604 г. отправил в Речь Посполитую своего посланника Постника Огарева; в ноябре в империю Габсбургов выехал в ранге гонца переводчик Посольского приказа Ганс Англер, который будет обличать «нехристианское» поведение короля Польши и уверять императора, что самозванец не имел бы прав на русский престол, даже если бы он не был самозванцем…