Дмитрий Лисейцев - Царь Борис Годунов

Город Углич – церковь Димитрия на крови

Царевич Дмитрий был рожден 19 октября 1582 г. (последнем шестом, по другим данным – седьмом) браке царя Ивана Грозного с Марией Фёдоровной Нагой. По церковным правилам XVI в. жениться позволялось не более трех раз, поэтому сегодня нередко пишут о том, что брак царя Ивана IV был незаконным, а царевич соответственно являлся незаконнорожденным, бастардом. Однако следует помнить, что церковь, несмотря на недвусмысленные запреты четвертого и последующих браков, для Ивана Васильевича сделала исключение, позволив ему за восемь лет венчаться еще трижды. Браки Ивана Грозного были венчанными и соответственно законными. Не считал своего младшего сына бастардом и сам Иван IV, выделивший ему по завещанию небольшое удельное княжество с центром в поволжском городе Угличе. Заметим, что ни у кого при дворе не возникло и мысли о том, что «незаконнорожденный» царевич не имеет права наследовать умершему царю. Более того, один из членов регентского совета при царе Фёдоре Ивановиче, Богдан Бельский, даже предпринял попытку возвести полуторагодовалого царевича Дмитрия на престол в обход его старшего брата.

Конечно, сомнения в законности и правах царевича Дмитрия Угличского могли возникать в головах заинтересованных лиц. Но в условиях чрезвычайно сложной династической ситуации, сложившейся в Москве, эти соображения должны были отступить на второй план. Царь Фёдор, женатый с 1575 г., по-прежнему не имел детей, и к 1591 г. единственным его наследником оставался младший брат, царевич Дмитрий. В случае смерти царя Фёдора (не отличавшегося, кстати, железным здоровьем) все рассуждения о незаконности шестого брака Ивана Грозного, в котором появился на свет угличский удельный князь, были бы немедленно забыты.

Царевич Дмитрий. Портрет из «Титулярника» 1672 г.

Те, кто обвиняет в убийстве царевича Дмитрия Бориса Годунова, утверждают, что уже тогда в голову всесильного правителя закралась мысль о возможности наследовать бездетному царю Фёдору. На это можно возразить, что царь был тогда еще вовсе не старым человеком (в 1591 г. ему исполнилось 37 лет) и у него еще вполне могли появиться дети. И более того, в 1592 г. у царской четы появился долгожданный первый ребенок – царевна Феодосия (впрочем, как оказалось, этот ребенок был и последним). Кстати, царевна Феодосия оказалась невольной виновницей едва ли не единственной известной нам размолвки между Борисом Годуновым и царем Фёдором. Борис Фёдорович, не уведомив о том государя, начал переговоры с послом Священной Римской империи о возможном в будущем браке царевны с одним из членов императорской семьи Габсбургов. Узнав об этом, царь Фёдор пришел в ярость и в лучших традициях своего скорого на расправу отца отходил «лорда-протектора» своим посохом. Но в любом случае предполагать, что Борис Годунов мог предвидеть последовавшую через несколько лет смерть царя Фёдора, равно как и быть уверенным в том, что в его семье так и не появится наследник, Борис Годунов, разумеется, не мог.

Однако правителем могли двигать другие, не столь честолюбивые, но вполне осуществимые замыслы. Вряд ли сам Борис Годунов в 1591 г. мог метить на трон. Но он вполне мог мечтать о том, что царский венец достанется детям его сестры, Ирины Фёдоровны. Потенциальному наследнику, в жилах которого текла бы кровь Годуновых, соперник в лице младшего сына Ивана Грозного мог быть опасен. А наследник, по расчетам Бориса Годунова, должен был вскорости появиться на свет (царевна Феодосия родилась в мае 1592 г., следовательно, зачатие ее должно было произойти в сентябре 1591 г., всего через несколько месяцев после гибели царевича Дмитрия).

Обратим внимание еще на одно обстоятельство, которое, кажется, до сих пор ускользало от внимания исследователей. В 1589 г. у Бориса Годунова появился сын, Фёдор Борисович. В случае смерти царевича Дмитрия и отсутствия у царя Фёдора детей наследником престола мог оказаться и сын Бориса Годунова, царский племянник. Интересно, что первые слухи о попытках отравить угличского царевича стали циркулировать по стране именно в год появления на свет Фёдора Борисовича Годунова. Следовательно, устранением Дмитрия Угличского Борис Годунов мог не только избавить от конкурента потенциальных детей своей сестры (у которых, появись они на свет, прав на престол все же было бы больше, чем у последнего сына Ивана Грозного). Смерть этого ребенка могла способствовать и утверждению в качестве наследника русского трона собственного сына Бориса Годунова (который, в свою очередь, имел прав на царский венец существенно меньше, чем царевич Дмитрий).