Эрих Редер - Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943

Фельдмаршал Кейтель в еще большей степени ассоциировался с Гитлером благодаря своей должности начальника штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами. Без сомнения, он, не обладая достаточно сильным характером, не всегда мог с должной твердостью и определенностью противостоять более сильной личности Гитлера. Ему следовало осознать это и уступить место своему более твердому преемнику. Но я уверен, что он всегда неустанно и беззаветно исполнял свой долг.

В период от вынесения приговора и до приведения его в исполнение всем обвиняемым было позволено навестить друг друга в камерах тюрьмы. Первым я посетил Кейтеля, желая выказать ему свое сочувствие в этот трудный для него час.

С середины октября 1945 года, когда я был разлучен с моей женой в Москве и переведен в Берлин, а позднее и в Нюрнберг, я ничего не знал о ней и чрезвычайно беспокоился. В середине сентября 1946 года, после того, как все свидетельские показания были заслушаны трибуналом, и до того, как был вынесен вердикт, семьям обвиняемых было позволено посетить их. Мои дочь и сын побывали у меня в Нюрнберге, но все усилия моего адвоката, равно как и усилия господина Лоуренса, председателя Нюрнбергского трибунала, добиться разрешения увидеться со мной моей жене оказались напрасными. Телеграммы, отправленные ей, вернулись с пометкой «за невозможностью доставки адресату». Попытки моего советника разыскать ее через советских представителей в Нюрнберге окончились лишь туманными обещаниями и ничем больше. Когда я написал об этом господину Лоуренсу, он лично поднял этот вопрос в Контрольном совете [66]– я буду вечно признателен ему за это, – но и этот шаг не принес успеха. В следующий раз я увидел свою жену только спустя четыре года после нашего расставания в Москве, через частую металлическую решетку в тюрьме Шпандау. За несколько дней до этого она, наконец, была освобождена из советского лагеря для заключенных.

Вся ее вина состояла в том, что она была моей женой.

Мой приговор означал, что остаток своей жизни мне было суждено провести в стенах тюрьмы – предмет унижения и беспокойства моей семьи. Несмотря на советы моего адвоката, я решил просить Контрольный совет о милости – расстрелять меня. Я не желал в моем возрасте быть предметом постоянного психологического бремени для своей семьи. Но мое прошение было отклонено.

В ходе Нюрнбергского процесса многие бывшие адмиралы старого германского императорского флота, хорошо известные в Англии, направили свои петиции британскому флоту с просьбой вступиться за адмирала Дёница и меня. Многие офицеры германского военно-морского флота, находясь в плену и пребывая в британских и американских лагерях для военнопленных, также массово ходатайствовали в отношении нас. Помимо прочего, они заявляли, что считают своим долгом защитить честь своих погибших и раненых товарищей и не могут поверить, что офицеры союзнических флотов смогут согласиться с обвинением, что германский флот сражался как пиратский.

Когда в зале заседаний Нюрнбергского трибунала зачитывался приговор, при этом присутствовал адмирал лорд Эндрю Б. Каннингхем, в то время бывший первым лордом британского адмиралтейства. Несколькими днями спустя адвокат Дёница переговорил с ним по поводу петиций за помилование германских офицеров военно-морского флота. Лорд Каннингхем посоветовал ему передать эти петиции непосредственно британскому адмиралу, входившему в Контрольный совет по Германии, и проинформировал последнего, что он, лорд Каннингхем, сам посоветовал сделать это. Этот поступок невозможно расценить иначе, как поддержку лордом Каннингхемом этих петиций.

Адмирал Каннингхем побывал в Берлине в декабре 1938 года как один из британских представителей флота, уполномоченных вести переговоры с германским Верховным командованием флота по поводу изменений англогерманского морского соглашения 1935 года. Мы тогда поставили в известность британское адмиралтейство, что, в соответствии с положениями этого соглашения, мы намереваемся построить два крейсера и довести численность нашего подводного флота до 100 процентов от британского подводного флота, как это было позволено соглашением. Переговоры прошли без малейшего препятствия. После их завершения как адмирал Каннингхем, так и я выразили свои надежды, что война между нашими двумя странами никогда не случится. Я убежден, что он высказал это столь же искренне, как и я.