Георгий Бурмистров - Байки PRo выборы

На суд впервые демократически избранных депутатов горсовета вчерашний корреспондент-террорист представил грандиозный проект. Сандыков был просто гениален. А его план – гениален своей простотой! Наш новоявленный Ротшильд разглядел на карте, возможно впервые, что Нижневартовск расположен далеко от «Большой земли». Вокруг тайга и болота. Географическое открытие породило в голове исследователя меридианов инвестпроект. С нехитрой логикой.

Из-за сильных морозов и короткого лета овощи и фрукты не зреют в местных топях. Как известно, помидоры неплохо краснеют в степях Казахстана. Зато в Западной Сибири с лихвой хватает лучшего, по мнению этого новоиспеченного агронома, удобрения – торфа. « Еὕρηκα ! [13] Эврика! (греч.) » – с тюркским акцентом вскричал этот предприниматель от бога. Нужен бартер. Сибирь Казахстану – торф. Последний взамен будет поставлять на север томаты. Все в выигрыше. И счастливы по самые помидоры! Осталось уладить только небольшое недоразумение – выстроить новый «шелковый», точнее «томатный», путь. Проложить прямую дорогу от казахских овощных грядок до Самотлорских болот. Какие-то 2000 километров…

Дальний потомок Чингиз-хана решил закончить то, что не удалось его знаменитому предку: соединить Западную Сибирь и Среднюю Азию. Доморощенный экономист путем вычислений, известных только ему и Аллаху, пришел к заключению, что для строительства «помидорного» пути необходимо задействовать: 6 кранов, 19 бульдозеров и 134 КамАЗа. Возвести три моста. К этому плану «ГОЭРЛО–2» новый Адам Смит приложил собственноручно сделанные расчеты, небрежно набросанные рукой маэстро на вырванном из школьной тетради листочке «в клеточку».

О своем открытии это гений болотной экономики поспешил уведомить «Ну ударной стройке!». Главный редактор сиял. Наконец-то на страницах нашего заурядного издания вместо рутины появится материал, меняющий мир! Растроганный литературный начальник плакал от радости в предвкушении всеобщего внимания к газете и роста тиража на 30–40 экземпляров.

Вытирали слезы и сотрудники редакции, но уже от смеха. Весельчак и дамский сердцеед спецкор Казарян, с трудом сдерживая смех, то и дело живо интересовался деталями «большого проекта». Почему именно три, а не четыре моста? Точно ли хватит 19 бульдозеров? Не остановится ли прокладка «помидорного» пути, если под ружьё встанет на пару грузовиков меньше, чем запланировано?

Горе-экономист побаивался и всячески избегал своего редакционного визави. Поэтому ответы на эти вопросы оперативно от него получить не смогли. Находиться в неведении тоже не было сил. Главред уже было направил сандыковские тезисы в печать. Но вся редакция встала на дыбы. Не хотелось работать в издании, которое после публикации этих «философских писем» сибирского конкурента мысли самого Петра Чаадаева неминуемо бы превратилось в филиал тогда популярной телепередачи «Смехопанорама». Решили пресечь путь неучу с помощью экспертов от науки. Направили это «рацпредложение» для оценки в Тюменский институт экономики.

Ответ не заставил себя долго ждать. Читали всей редакцией. На фирменном бланке этого уважаемого научного учреждения хорошо просматривались пятна-разводы. Ученые писали и плакали. Плакали и писали…

С трудом подбирая цензурные фразы, кандидаты и доктора наук резюмировали, что «проект, мягко говоря, нецелесообразен». Читали и плакали. Плакали и читали.

Рубен торжественно внес в кабинет главреда запретительный документ из Тюмени и прибил его кулаком к столешнице. Лайтер вынужденно снял «гвоздевую» статью десятилетия и от расстройства заболел.

Воспользовавшись отсутствием работодателя, нырнули в летний отпуск остальные корреспонденты. На хозяйстве в полном одиночестве оставили самого молодого – вашего покорного слугу.

Но предприимчивый дух Сандыкова не могли остановить ни болезнь главреда, ни письмо экономистов, ни даже жаркое лето.

Однажды в дверь редакции постучали. Открываю, вижу на пороге и не узнаю недавно изгнанного с позором местного аналога экономиста Джона Кейнса в сопровождении какого-то верзилы.

Куда пропало видавшее виды замызганное пальтишко с лоснящимися рукавами? Вместо него дорогой, хрустящий от новья кожаный плащ – хит десятилетия. Где стоптанные, вечно чумазые башмаки? Вместо них по полу редакции, как по плацу, гарцуют блестящие модные туфли.

Не узнать и хозяина обнов. Куда пропала поза просителя? Где вечно блуждающие глаза пациента, описанного Чеховым в «Палате № 6»?