Юрий Емельянов - Иосиф Сталин. Часть 3. Верховный главнокомандующий

С одной стороны, пытаться взять Москву в те немногие погожие дни, которые случаются в Подмосковье до начала зимы после 30 сентября в Подмосковье, было крайне рискованно. Решение германского командования развернуть решающее наступление в условиях осенней распутицы свидетельствовало о его крайнем авантюризме. С другой стороны, попытки немецких историков уверить, что плохая погода создавала трудности лишь для немецких солдат, были нелепы. Получалось, что грязь прилипала к ногам лишь немцев, копытам их лошадей, колесам их повозок и автомашин, но не приставала к ногам советских солдат, копытам их лошадей, колесам их повозок и автомашин и они легко и беспрепятственно подтягивали резервы и осуществляли боевые маневры. Можно подумать, что осенняя распутица мешала немцам прорвать оборону советских войск, но не препятствовала советским солдатам защищать свои оборонительные рубежи.

И все же замедление немецкого наступления было не следствием осенней распутицы, а прежде всего результатом самоотверженного героизма защитников Москвы. В конце октября наши войска прочно удерживали оборонительные рубежи. На ряде участков Западного фронта (в районах Волоколамска, Дорохово, Наро-Фоминска и Тарусы) наши войска нанесли контрудары, чтобы улучшить оперативное положение.

23 октября вышли из окружения войска Брянского фронта. Его основные силы были сосредоточены в районе Тулы и на елецком направлении. Противник преследовал отходившие войска и 29 октября достиг Тулы. С 30 октября развернулись тяжелые бои за Тулу. Эти бои продолжались до 7 ноября. Хотя немцы потеряли до 100 танков в своих попытках овладеть Тулой, защитники города отстояли его.

Василевский писал: "Итоги октябрьских событий были очень тяжелы для нас. Армия понесла серьезные потери. Враг продвинулся почти на 250 км… Однако достичь целей, поставленных планом "Тайфун"", противнику "не удалось… Группа армий "Центр" была вынуждена временно прекратить наступление… В этом – главный итог октябрьского периода Московской битвы, очень важного и ответственного во всем сражении за Москву. Еще и еще раз хочу отметить, что советские воины выстояли, сдержали натиск превосходившего нас численностью и вооружением врага, и что большую роль в этом сыграла твердость руководства со стороны Центрального Комитета партии и ГКО во главе с И.В. Сталиным. Они осуществляли неустанную деятельность по мобилизации и использованию сил страны".

Одновременно с руководством Действующей армией Сталин осуществлял контроль за беспримерной в мировой истории по своим масштабам эвакуацией промышленных предприятий в тыл страны. Сталин требовал, чтобы эвакуируемые оборонные предприятия в кратчайшие сроки вводились в строй и выпускали продукцию столь необходимую для фронта. Ведущий конструктор артиллерийских вооружений генерал-полковник В.Г. Грабин вспоминал, как осенью 1941 году, когда немцы стояли у Москвы, ему позвонил Сталин и сказал: "Вам хорошо известно, что положение на фронте очень тяжелое. Фашисты рвутся к Москве. Под натиском превосходящих сил противника наши войска с тяжелыми боями отступают. Фашистская Германия имеет количественное превосходство в вооружении. Независимо от этого фашистскую Германию мы победим. Но, чтобы победить с меньшей кровью, нужно в ближайшее же время иметь больше вооружений. Очень прошу вас, сделайте все необходимое и дайте поскорее как можно больше пушек".

25 октября было принято постановление Совнаркома и ЦК ВКП(б), в котором на Н.А.Вознесенского была возложена обязанность "представлять в Куйбышеве Совет Народных Комиссаров СССР, руководить работой эвакуируемых на Восток наркоматов… и добиться того, чтобы в кратчайший срок были пущены в ход заводы, эвакуируемые на Волгу, Урал и Сибирь".

Несмотря на огромные трудности в тылу налаживалось производство оборонной промышленности. Мой отец часто рассказывал, как в начале осени 1941 года он получил мандат за подписью И.В.Сталина, гласивший, что он, Емельянов Василий Семенович "является уполномоченным Государственного Комитета Обороны на заводе по производству танков" и что на него "возлагается обязанность немедля обеспечить перевыполнение программы по производству корпусов танков".

На уральском заводе, на который был командирован отец, только начинался монтаж оборудования для танкового производства. В обычных условиях такой монтаж должен был занять четыре-шесть месяцев. Отец пошел к монтажникам и объяснил им: "Немцы под Москвой. Нужны танки. Нам нужно точно знать, когда будет смонтирован цех". Монтажники попросили двадцать минут на размышление. Когда отец к ним вернулся, их бригадир сказал: "Распорядитесь, чтобы нам несколько лежаков поставили… Спать не придется, отдыхать будем, когда не сможем держать в руках инструменты. Скажите, чтобы еду из столовой нам тоже сюда доставляли, а то времени много потеряется. Если сделаете, что просим, то монтаж закончим через семнадцать дней". По словам отца, люди работали как единый человеческий организм. Рабочие уложились в намеченный ими невозможный по техническим нормам график монтажа оборудования ценой невероятного напряжения своих сил. Впрочем, как вспоминал отец, тогда такой труд в тылу был скорее правилом, чем исключением.