Клара Страда-Янович: Всеволод Кочетов

Квартира, которую мы снимали, была трехкомнатная, и Огородникову мы разместили в столовой, а Кочетову нашли номер в пансионе в том же доме, только этажом выше. Ночью Витторио пришлось отнести гостю свое одеяло, так как ему было холодно. Ирина и Кочетов пробыли у нас три дня, и все время прошло в спорах. Вечером после ужина мы с Ириной оставили хозяина и гостя и вышли пройтись. Вернувшись, застали настоящую баталию: оба, разгоряченные водкой, говорили откровенно, оставив всякую дипломатию. Таким разъяренным я видела своего мужа только один раз, еще в Москве, когда Метченко устроил ему проработку на обсуждении тезисов аспирантской диссертации, посвященной формализму, считая выбранную тему неактуальной и неинтересной, и посоветовал «товарищу Страда» заняться проблемами перевода Маяковского на итальянский язык.

В тот вечер в Вариготти были поставлены точки над i: один отстаивал принцип свободы мысли и независимости суждений, другой даже в подпитии ни на йоту не отступал от линии партии, оставаясь все время презрительно-холодным. Лицо Кочетова засветилось изнутри, только когда он рассказывал, как пил с генсеком цейлонской компартии.

На другой день, несмотря на тягостную напряженность, мы повезли Ирину и Кочетова на слёт Лигурийских партизан, где выступали будущий президент Италии Сандро Пертини и Пьетро Секкья, занимавший очень важный пост в ЦК итальянской компартии. По просьбе Кочетова Витторио представил его Секкье, и они договорились о встрече в Риме.

Когда я прочитала роман, вызывавший временами настоящую тошноту, по некоторым деталям я поняла, что Кочетову требовался материал и эта поездка по Италии была чем-то вроде «творческой командировки». Правда, то ли по незнанию, то ли обдуманно он изменил название Вариготти в Вариготту. В романе, например, есть героиня, очень шумная русская, давно живущая за границей и уже забывающая родной язык. У нее есть прототип, наша знакомая, замечательная русская женщина, вышедшая замуж за итальянского инженера в начале тридцатых годов и прожившая к тому времени в Италии более тридцати лет. Ее уже нет, но ее сын восемь лет был в Москве атташе Италии по науке. Однако все, к чему прикоснулся Кочетов, приобрело какой-то пасквильный оттенок. Меня он превратил в Леру Васильеву и из советского патриотизма заставил уйти от мужа. Это своего рода контаминация: дочь скандально известного поэта Сергея Васильева была замужем за иностранцем, но заграница ей пришлась не по душе, и она вернулась домой. А Бенито Спада сошелся с американской шпионкой Порцией Браун.

Через некоторое время до нас дошли пародии на кочетовский роман, особенно смешно написал Паперный. От Виктора Платоновича Некрасова пришла открытка, где была такая фраза: «Витторио, Кочетов тебя прославил, а сам обо…ся». Кому-то Кочетов сказал, что в Италии его роман никогда не напечатают. Однако в 1970 году роман был переведен на итальянский и вышел с предисловием Витторио Страды. Один экземпляр перевода был отправлен автору.

…А в будущем нам предстояла неожиданная встреча с Кочетовым. В 1989 году двадцатилетнее визовое вето с Витторио было снято и по приглашению Союза писателей мы приехали в Советский Союз. В программу поездки входил и Новгород Великий. Гуляя вечером по городу, мы вышли на площадь с памятником: это был бюст-монумент В.А. Кочетова из черного мрамора. И прототипы Бенито Спады и Леры Васильевой не без удовольствия сфотографировались на его фоне.