Борис Шагаев - О театре и не только

Кугультинов в театре

Давид Никитич, после встреч со студийцами Калмыцкой студии в Ленинграде постоянно отслеживал судьбу каждого. Сожалел, что некоторые ушли из театра. На посиделках в союзе писателей он расспрашивал про них. Видимо он был о чем-то наслышан, но уточнял, проверял, в театр приходил. Давид Никитич дружил с Каляевым, уважал его. Уважительно относился к Лиджи Очировичу Инджиеву, Морхаджи Нармаеву, к Босе Бадмаевне Сангаджиевой, Андже Эрдниевичу Тачиеву. Это я видел и чувствовал на беседах в Союзе.

В 1971 году Санджи Каляев пригласил Давида Никитича на премьеру своей пьесы в моей постановке "Воззвание Ленина". После спектакля Д.Н. пришел за кулисы к актерам. Я завел его с Каляевым в мужскую гримерку. Он пожал всем руки, поздравил с премьерой и сказал: «Этот спектакль не стыдно вести в Москву». Потом был небольшой разговор. «Ну, переодевайтесь, снимайте грим, отдыхайте. Вы заслужили паёк». Все расхохотались, мужики поняли, какой паёк.

Когда я провожал их, Давид Никитич спросил у Каляева: «Ну, ты сам-то доволен?». А Каляев отшутился: «Порадовали ребята, пьеса-то хорошая. Это все Шагаев меня взбаламутил. Давайте поставим. А в начале упирался, ругался с Алексеем (министр Алексей Урубжурович Бадмаев), а через месяц, когда 2 раза прочел, калмыцкий-то они, молодежь, плохо знают, пришел ко мне домой и стал уговаривать меня», – весело рассказывал МЭТР МЭТРУ.

В 1994 году я пригласил на генеральную репетицию Давида Никитича на спектакль "Карамболь". После генерального обсуждения в узком кругу, Давид Никитич сказал: «Разрешите я буду говорить сидя?». Мы все, конечно, как дети: «Сидите, сидите». А он продолжает: «Так я буду выглядеть важнее». Все засмеялись. «Хорошо начал. Значит костить не будет», – подумал я. А он: «Это не спектакль». Пауза, я обомлел. А он повторил: «Это не спектакль, а жизнь. Очень нужный спектакль и современный. Водка губит человека, у нас это беда зашкаливает». У меня, да и у всех актеров нормализовалось давление и не слышно уже было как бьется сердце. Кугультинов сказал много хороших слов.

Пьеса и спектакль были о вреде алкоголя и как он разрушает человека и семью. Он улыбаясь хвалил Дорджи Сельвина, который играл главную роль мужа-пьяницу, актрису Л.Довгаеву, которая играла жену Дорджи по пьесе. Д.Сельвина мэтр хорошо знал еще с Ленинграда. Дорджи Сельвин в Ленинграде при Д.Н. читал его стихотворение «Бахчисарай», «Хадрис». Сельвин был талантливый, начитанный актер, редкое качество среди актерской братии. Когда я провожал Д.Н. домой он деликатно так спросил: «Дорджи, как сейчас? Не увлекается?…»

«Что вы! Его не узнать. Совершенно другой человек!», – вешал я лапшу большому поэту. Поэт, по-моему, поверил мне, внял моим сопливым оханьям, аханьям. Город-то маленький, он что-то слышал, расспрашивал. Но Д.Н. уважал талантливого человека. Он видел людей своим прозорливым оком.

А уже много позже мэтр Давид Никитич Кугультинов спросил у меня:

– Как там В.Яшкулов, работает?

– Работает, – скупо ответил я.

– Зря я помогал ему с Нонной Гаряевной (жена Б.Б.Городовикова) чтобы их с дружком не посадили из-за арки в Цаган – Амане. Председатели колхозов, совхозов написали письмо в обком, что они попросили деньги на арку, а она позже треснула, и они ее сами заделали. Оказывается была завышенная оценка работы их родственником архитектором Машаевым. После их письма возник сыр – бор. Меня попросил Илья Евгеньевич Намсинов, потому что участвовал в строительстве арки его сын.

Позже я сказал про это Яшкулову, а он говорит:

– А я не знал про помощь Кугультинова.

Как он мог знать, когда они уже сидели под следствием больше 10 месяцев. Позже, после многих ходатайств их освободили. Вот такие характеристики случайно узнал от разных людей.

Я проводил Давида Никитича. Это я воспроизвел то, что у меня записано в моих «нетленках», записных книжках. А так писатели не очень баловали театр своим посещением. Егор Буджалов, Бося Сангаджиева частенько забегали на спектакли. Б.Б. Городовиков, 1 секретарь, занятой человек и то посещал, а с ним двое или трое, и кавалькада рангом пониже. В театре КГБ, МВД и полный зал, а после спектакля буфет. А до этого ни-ни. Никакой наркомовской нормы.

Собеседование в Союзе

Давид Никитич с его авторитетом был вхож в любые структуры, министерства, союзы, организации. Его интересовала культура Республики, он активно оказывал помощь. Кугультинов Давид Никитич дал идею и пробивал, чтобы Санджи Каляевич пошел преподавать в университет. Сам С.К. Каляев говорил мне, что Кугультинов сказал ректору или кому там, чтобы его взяли преподавать калмыцкий язык.