Анатолий Бывалов - От сохи в небо. Воспоминания

За период учебы в педучилище я не имел постоянного места жительства. Первый год жил у папиной сестры, моей крестной, Натальи Егоровны Мушкатеровой. Это им отец отдал землю на хуторе Мелечино, а теперь они переехали в Устюжну. И вот в семье, где было пятеро детей, я был принят на квартиру. Добрая семья, хорошо мне там жилось. Но однажды я заболел там суставным ревматизмом, да так сильно, что три дня не мог шевельнуться ни ногой, ни рукой. Когда отвезли в больницу, мне уже было лучше. Вся болезнь длилась неделю. Но она настолько сковала меня, что потом, когда врачи спрашивали, чем болел в детстве, я непременно вспоминал: «Суставной ревматизм».

Потом второй и третий годы учебы жил в общежитии. К этому времени отец перевез семью в Кресты Островского сельсовета. И я на выходной каждый раз, в любую вьюгу, ходил домой 2О км пешком. Страшно подумать сейчас, как можно решиться идти в пургу так далеко. Пугало не только это – встреча с волками, с медведем. Но все обходилось, и мы с друзьями (Паня Ершова) выходили победителями. А Кресты, Щербинино – край был примечательный, лесной, грибной, ягодный, медвежий. Река Звана – рыбная. Жить бы да радоваться! Но жили—то на квартире, а потом семья переехала в Устюжну.

Я часто бывал в семье Василия Николаевича Карпушева, маминого брата, моего крестного.

Его дом красовался на другом берегу реки Мологи. Переправляла на тот берег только лодка с перевозчиком или баржа. По реке ходили маленькие пароходики или катера.

А теперь, когда я слышу песню «На пароходе музыка играет, а я один стою на берегу», мне вспоминается картина того времени, или песня «Паромщик» Аллы Пугачевой. Тоже картина того времени. Плывешь, бывало, на барже, смотришь на чистое дно реки, мелькают рыбки, маленькие и большие, так все чисто, естественно. А теперь река Молога стала зарастать травой, мелеть.

А тот красивый дом дяди Васи меня привлекал всегда. Меня там хорошо встречали. Мы с дядей Васей просто дружили. И дружба наша продолжалась долго и после войны. Он был интеллигентный, острый на язык человек, преподаватель сельхозтехникума. Всегда начищенный, подтянутый.

Побаивались, что его сочтут врагом народа. Тогда это было модно. А его друзья уже были арестованы. Один друг, Василий Павлович Коршунов, жил в деревне Шустово. И когда мы ходили из Ястребцева в Устюжну, заходили с дядей Васей к нему. Какой же это был почтенный человек, интеллигент до мозга костей, как он прекрасно играл на скрипке. Я видел его один раз, но в память он врезался. Судьбу его не знаю. У дяди Васи и его жены Анны Павловны, родом тоже из интеллигентной семьи, росли две дочери: Лида и Женя, – умные, почтенные, но разные по характеру. Это сказалось и на любви родителей. Люду любила больше мама, а Женю – папа. И между собой они не очень дружили, хотя делить было совершенно нечего. Обе хорошо в жизни устроились, выйдя замуж за военных, будущих полковников. Но недопонимание между семьями сказывалось и потом.

Семья Карпушевых была характерной для анализа культуры, образа жизни, мысли того времени. Анна Павловна выросла в интеллигентной семье, в той, для которой были характерны быт и культура времени гоголевского «Ревизора». Известно, что идею «Ревизора» Гоголю подал Пушкин. И местом, куда послал Гоголь ревизора, был провинциальный городок Устюжна. Вот там и жили Пустынные (Анна Павловна), не бог весть какие интеллигенты, но все же. А дядя Вася был из простой крестьянской семьи. Он быстро вбирал все новое, но и к старому его тянуло, иначе бы он не женился на Анне Павловне. В их семье так и шла эта тихая борьба между старым и новым. Анна Павловна с трудом воспринимала грубость, резкость, щепетильность, борьбу с религией, хотя она и не была верующей. Рядом с их домом стояла церковь высокая, красивая, так вот ее огромными усилиями толпы опрокинули наземь. Многие горевали, в том числе и Анна Павловна. В высказываниях она была сдержана, плохих слов не позволяла употреблять и когда слышала такую же ответную речь, ей это нравилось. Она противилась необычному, хотя и новому, но грубому. Против этого она была бессильна. Но дядя Вася ее во многом понимал и поддерживал. Какую—то надежду имела Анна Павловна и на меня. Я хоть и шел вместе с новым, но за счет прочитанных книг и контактов с интеллигентными людьми я лишен был грубости, вероломства. Анна Павловна не приучена была к физическому труду. И она с трудом привыкала к огородным делам, к яблоневому саду, к пасеке, что культивировал дядя Вася. А ведь потихоньку привыкла, и даже стало все ей нравиться. В общем, это благополучная семья. Но моей семье, когда переехала в Устюжну, негде было жить, поселились в их семье. Это было непросто.