Владимир Еркович - Тараканы! С восклицательным знаком на конце. 30 лет в панк-роке вопреки всему

– Ну здравствуй-здравствуй, Влэд Ерковиц (ударение на первый слог). Прозаик ты земли русской. Нашей российской землюшечки-то. Ты ведь биограф наш… Не рожала еще землица-то эта биографов человеческих. Ты такой единственный у нас. Здравствуй. Здравствуй. Рад, что ты мне позвонил, – каждый наш разговор со Спириным начинается с подобного шутливого заворота. И вроде бы я к этому уже готов, но все новые сложносочиненные кружева, которыми обрастает приветственный спич лидера «Тараканов!», заставляют меня смущенно улыбаться. – Чем обязан, Влэд?

– Здравствуй, Дмитрий, – отвечаю я. – Книгу вот твою слушаю в исполнении отвратительного диктора. Но я сейчас не о нем. Хочу понять, ты специально не вдавался в детали многих моментов в истории? Там местами буквально по верхам, а глубина-то чувствуется. Про наркотики, про тюрьму, про отношения в группе… И вообще, где второе и третье мнение о тех событиях? Я, конечно, понимаю, что ты автор, ты так видишь…

– Вовка, ты прав. Я автор, и я так это все видел. Во всяком случае, на тот момент времени. Да и про некоторые вещи тогда еще нельзя было говорить прямым текстом. Оно и сейчас нежелательно… Во избежание критических последствий для некоторых.

– Ты про закон?

– Да, про него. Не знаю, что там говорится о сроках давности преступлений.

– Насколько я знаю, даже по особо тяжким делам срок давности пятнадцать лет. Так что уже можно говорить обо всем. У вас же там расчлененки не было?

– Не-е-е, таким не занимались, – смеется Спирин и, чуть помедлив, продолжает.

– Вовка, ты же прозаик. А у нас, как ты знаешь, корячится нехилый юбилей. Тридцать лет, как-никак. Напиши свою историю группы «Тараканы!».

Тем более мы с тобой как-то уже обсуждали кое-что на этот счет, помнишь? Все бывшие участники группы сейчас живы и, возможно, даже находятся в здравом уме. Как минимум, они доступны для общения. Поговори, разберись, где я там наврал или недосказал. А я, конечно, окажу этому процессу всестороннюю поддержку. Правда, я сомневаюсь, что смогу вспомнить больше того, что уже описал в книге. Все-таки времени прошло очень много с тех событий. В любом случае я буду максимально честно отвечать на все вопросы. Тем более что я сейчас прохожу курс психотерапии, и центральная мысль там заключается в том, чтобы проговорить все больные вопросы вслух и таким образом освободиться от них. Так что работа над книгой станет хорошей добавкой к этому процессу.

Так неожиданно я получил предложение написать историю одной из самых значимых групп российской рок-сцены. Не путать значимость с популярностью. Эти два понятия пересекаются далеко не всегда. Группа «Тараканы!» большую часть жизни балансирует на странной грани между андеграундом и мейнстримом. Слишком популярные для первых и слишком неформатные и колючие для вторых. Но конфликт – это всегда благодатная почва для исследователя. В этом смысле «Тараканы!» – просто подарок.

Группа «Кутузовский проспект», которая считается предтечей «Четырех тараканов», организовалась не в 1991 году, как принято считать, а двумя годами ранее, когда Денис (Рубан) Рубанов, Юрий Ленин, Александр (Пэп) Потапов и Дмитрий Воробьев решили собрать рок-группу. Все они были одноклассниками, кроме Воробьева, который учился в другой школе.

Денис Рубанов вырос в цирковой семье. Его дедушка, Семен Борисович Рубанов, был заслуженным артистом РСФСР. В пятилетнем возрасте Денис впервые вышел на манеж в репризе легендарного клоуна Юрия Никулина, а в девять уже исполнял главную роль в двухчасовом цирковом представлении. Он играл мальчика, который не слушается бабушку и попадает в разные неприятности. При этом его мама Наталья Рубанова, которая была режиссером этого спектакля, играла сразу три роли: добрую волшебницу, злую колдунью и старуху Шапокляк, восемь раз переодеваясь в течение одного представления. В пятнадцать лет Денис уже выполнял олимпийские упражнения на кольцах под куполом цирка. Без страховки. При такой наследственности и вовлеченности в цирковую жизнь никто его даже не спрашивал, кем он хочет стать, когда вырастет. Это было и так понятно. Единственное, что можно было обсуждать, – это амплуа. Тем не менее в четырнадцать лет он попросил маму договориться с музыкантом из циркового оркестра, чтобы его научили играть на бас-гитаре. С басистом он гонял гаммы по грифу и играл примитивный рок-н-ролл.

Вплоть до старших классов Денис постоянно гастролировал по Союзу вместе с цирком, сменив порядка тридцати школ. Стоит ли говорить, что учиться ему было некогда. Он и одноклассников-то не успевал запоминать. В родной московской школе номер пятьдесят шесть, где он доучивался последние годы, его всегда были рады видеть. Просто Денис так редко приезжал в Москву, что не успевал никому надоесть. Тем не менее после восьмого класса его и других веселых, но не очень старательных учеников попросили на выход.