Михаил Перельман - Гражданин Доктор

Но первая тропа с названием РАБОТА

Останется при нас оставшуюся жизнь.

Экзамены «Галопом по Европам» • Первые шаги в хирургии • Больница в Белово • Переезд в Ярославль

К сентябрю 1941 года отец с госпиталем оказался в городе Орджоникидзе (теперь Владикавказ), и наша семья после эвакуации в Киров (Вятку) приехала к нему. Аттестат об окончании средней школы остался в Ленинграде. В возрасте 16 лет можно было пытаться поступить в институт. В Орджоникидзе их было лишь три – педагогический, сельскохозяйственный и основанный только два года назад медицинский. Как и нескольким другим шестнадцатилетним выпускникам школ, оказавшимся без аттестата, мне поверили (!) и приняли заявление о поступлении в медицинский институт. Однако внезапно выяснилось, что приема на первый курс в связи с войной не будет. Выручил проректор института Тимофей Титович Глухенький. Он согласился дать мне разрешение учиться на втором курсе и сдать экстерном экзамены за первый курс: «Сдашь к концу семестра экзамены за первый курс – будешь зачислен, не сдашь – нет». Смею полагать, что на такое решение повлияли мой мужской пол и «иконостас» из 5 популярных значков на видавшей виды футболке. На одном из них был изображен боксер в стойке с надписью «Первый разряд». Таких абитуриентов всегда очень ценят в медицинских институтах. Близорукий Тимофей Титович внимательно рассмотрел значки и выдал мне экзаменационный лист. К слову сказать, с той поры у меня на всю жизнь утвердилась любовь к значкам на груди, которая часто представляется смешной.

С экзаменационным листом в руках пришлось начать сдавать экзамены. Первым я избрал марксизм-ленинизм, рассчитывая на знание наизусть некоторых абзацев Манифеста коммунистической партии. Зачем я их в школе выучил – одному богу известно. Вероятно, из какого-то спортивного интереса. По программе мы учили наизусть только стихи. Но мне почему-то захотелось выучить начало Манифеста («Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма»), а также начало «Золотого теленка» Ильфа и Петрова («Пешеходов надо любить»). Вопросов в билете не помню – но при ответе на первый из них я начал устно цитировать Манифест. На словах «папа и царь, французские радикалы и немецкие полицейские» в экзаменационном листе появилась пятерка. Затем я решил сдавать немецкий язык. Школьная подготовка позволила по-немецки спросить, можно ли войти в комнату преподавателей, извиниться и поздороваться.

– Где вы учили язык? – с явным удивлением спросила по-русски пожилая сотрудница кафедры.

– Только в советской средней школе, – по-немецки ответил я. – У нас была очень хорошая учительница.

После второй пятерки я по-настоящему оценил педагогический талант и старания нашей школьной «немки» – Ольги Евгеньевны Неразик.

Третьим экзаменом была физика. Здесь сработала моя фамилия. В то время, как, впрочем, и сейчас, были популярны книжки ленинградца Я. И. Перельмана по занимательной физике, арифметике, алгебре, геометрии, астрономии, механике. Впервые пользу от своей фамилии я почувствовал при подаче документов в Ленинградский авиационный институт, а второй раз здесь, на кафедре физики. Экзаменатор выразительно кивнул на полку со своими любимыми книжками и сказал, что спрашивать меня по физике ему даже неудобно. Воодушевленный ходом дел, я попытался сразу же сдать химию. Здесь все было значительно хуже, но психологическая роль трех пятерок помогла получить четверку, хотя и очень натянутую.

Из предметов первого курса наибольшие трудности представлял экзамен по нормальной анатомии. Кафедру возглавлял профессор Алексей Николаевич Геннадиев. У студентов он пользовался большим уважением, но многие считали его чудаком. Создавалось впечатление, что он работает на кафедре круглые сутки. Заниматься со студентами любит, спрашивает по-особому. Как и многим другим студентам, экзамен после напряженной и добросовестной подготовки мне пришлось сдавать ночью. Не ответил я на один из пяти вопросов билета – чем образован свод плечевого сустава. Однако ощупыванием через полу халата мне удалось определить пяточную кость, по-латыни назвать вдавление для гассерова узла на пирамиде височной кости и перечислить в обратном порядке 12 пар черепно-мозговых нервов. После экзамена возвращаться ночью по Шалдону – неспокойному району города – было опасно, и я в хорошем настроении остался спать на кафедральном диване.