Андреа Пирло - Думаю – следовательно, играю!

Будь я президентом, я бы никогда не собрал команду с чемпионами в атаке и посредственными игроками в защите. Это просто реклама для болельщиков.

«Раньше я за него голосовал, хотя он никогда не просил нас об этом, часто повторяя, что мяч – это святое, а политика для дураков»

– Андреа, мы взяли Хунтелаара, оставайся. – Сильвио Берлускони улыбался, протягивая мне листочек, который только что достал из своего вечного чемоданчика. Это была статистика нового атакующего, которого он только что купил. Сидя рядом с ним, меня изучал Господин Ручка, пытавшийся уловить на моем лице позитивное выражение, понять мою реакцию. Мы втроем сидели в каминном зале «Миланелло» (хотя снаружи все знали, что мы здесь). Хунтелаар – отличный игрок, он умеет забивать голы, много голов, он пришел из «Реала», но он не из тех, кто может выиграть Золотой мяч.

– Ну, Андреино?

В этот день у нашего президента было важное задание: заставить меня остаться, снять с багажной ленты уже упакованный и закрытый чемодан. Это был август 2009 года, я уже договорился с «Челси», куда тренером ушел Анчелотти – наш папа, наш учитель, милый симпатичный человек, с которым я провел лучшие годы своей карьеры, он много встречался с игроками, хотел, чтобы они хорошо играли, и отдавал все команде (даже лучше, чем Мадзоне во времена «Брешии», который до четверга передавал тренировки своему заместителю, а сам при этом сидел в раздевалке, закутанный в пальто, потому что болел). Это он стал моей путеводной звездой в Лондоне. Берлускони тем временем достал еще один листочек: список имен, одно из которых было обведено в кружок.

– Оставайся, мы взяли Хунтелаара. Хунтелаар…

– Мы могли приобрести и других, там был и Клаудио Писарро, но мы выбрали его, Хунтелаара…

– Слушай, Андреа, не валяй дурака. Ты символ «Милана», ты знамя этой команды, и мы уже продали Кака. Ты не можешь взять и уйти, это будет страшный удар, в том числе и по имиджу. Все не могут уйти.

Во время Кубка Конфедераций, в котором я только что закончил играть с национальной сборной Южной Африки, мы с Анчелотти часто созванивались, в том числе и потому, что часовой пояс в тех краях примерно совпадал с Англией. Я постоянно слушал его серенады. Он хотел любой ценой заманить меня в Лондон, и именно цена была последним и единственным препятствием. Непреодолимым. «Милан» просил слишком много, кроме того, он хотел включить в переговоры технически сильных игроков, таких как Иванович – защитник, которого «Челси» не собирался лишаться ни при каких обстоятельствах.

– Господин президент, мне очень приятно, что я знамя команды, но здесь у меня заканчивается контракт, а там мне предлагают, и на четыре года.

За пять миллионов евро за сезон, но дело не в деньгах. Важен срок контракта, срок всегда имеет значение.

– Да в чем проблема, Андреа? Об этом ты договоришься с Галлиани, я уверен. Считай этот вопрос решенным.

– Вы уверены?

– Увереннее не бывает.

На словах «не бывает» президент уже выходил из комнаты с сообщением для прессы: «Андреа Пирло снимается с продажи, он останется с нами и закончит свою карьеру в «Милане»». Вскоре я перешел в «Ювентус». Берлускони, он такой. Актер, который точно знает, чего хочет, величайший президент, которого обожают на высших уровнях хорошего футбола. Простого выигрыша ему недостаточно.

В моменты своей занятости в политике он мало появлялся в «Миланелло» и на стадионе – только на матчах, и всегда очень уставший. Дерби, игра с «Барселоной», «Милан» – «Ювентус». Годами он не заходил к нам, и мы чувствовали его отсутствие, но все менялось, когда он все же ненадолго приходил в «Миланелло». Это сложно понять и еще сложнее объяснить, но мы чувствовали что-то позитивное, как только раздавался шум его приближающегося вертолета. Это синдром брошенной собаки: услышав шаги хозяина, она начинает вилять хвостом. Он выходил, разговаривал со всей командой и заводил нас, как пружины (с этой точки зрения он был лучше, чем Конте), приглашал нас одного за другим в комнату рядом с раздевалками, в паре метров от основного поля. Он обожал разговоры один на один, и дольше других задерживался с Индзаги, которому иногда даже звонил. Им было, о чем поговорить. Мне Берлускони никогда не звонил. Раньше я за него голосовал, хотя он никогда не просил нас об этом, часто повторяя, что мяч – это святое, а политика для дураков. Конечно, он давал нам понять, что именно его политическая программа сделает Италию великой, и сравнивал успехи команды со своими политическими достижениями, мы часто слышали, как он говорил о созданном им миллионе рабочих мест. Минус одно – мое. Он часто обновлял свои данные и свою статистику – совсем не такую, как у Хунтелаара.