Станислав Сахончик - Флотская бывальщина

Шуру довели «под белые крылья» до трапа, а дальше он, как истинный моряк, шёл сам.

Правда, в спину его подталкивал второй механик Семёныч, «ласково» выражаясь о подлой Шуриной личности и последующих карах. На что Шура, злобно сверкая налитыми кровью глазками, только одышливо бормотал: «Сдохни, сдохни…»

Поскольку происшествие было из ряда вон выходящим, Шура был (по вытрезвлении) крепко «вздрючен» во всех позициях, оставлен на месяц без берега и до конца ремонта только пакостил по мелочам.

По приходе в Севастополь Шуру списали с борта, и более в экипаже «Колечицкого» он не появлялся.

Русские люди всегда славились своими нестандартными подходами к решению технических проблем. Со времён легендарного Левши и до нынешних дней не переводятся на Руси мастера-самородки. Немало их и среди моряков.

Таким «Левшой» на нашем пароходе был второй механик Семён Семёнович Кривоносов, попросту Семёныч. Во время ремонта в Югославии Семёныч проявлял чудеса изобретательности, поражая местных остроумными и нестандартными решениями.

Буквально из заводского хлама он собрал небольшую пескоструйку, чем существенно облегчил работу боцманской команды, доселе боровшейся в море со ржавчиной на палубе по старинке – кирочкой да металлической щеткой. Неисправности в главном двигателе Семёныч определял на слух, поэтому югославы часто приглашали его на консультации.

Завод никак не мог сдать заказчику паром «Негош» компании «Викинг Лайн», который занимался перевозками через Ла-Манш. Контракт «горел», заводу грозила крупная неустойка. Что-то не ладилось в турбинах. Но всё держалось в строжайшем секрете от конкурентов… Однако с Семёнычем информацией поделились.

Тот пришёл на «Негош», послушал двигатель, попросил «погонять» его на всех режимах, порылся в чертежах и схемах. Потом попросил удивлённых коллег свозить его в продуктовый магазин. Там он велел купить три больших пакета обычной горчицы.

Ошарашенные заводские начальники, недоумевая, купили требуемое. Семёныч хладнокровно попросил всех удалиться из машинного отделения, куда-то засыпал все три пакета. Затем через полчаса попросил погонять двигатель на всех режимах.

Тот заработал безупречно, сутки отработал на швартовных испытаниях и сутки – на ходовых по Которскому заливу.

Радостное заводское начальство подписало сдаточные документы, заказчик принял судно без замечаний, и «Негош» проследовал к берегам Англии, где ещё полгода отработал на линии без поломок и ушёл на профилактический ремонт в Голландию в плановом порядке.

Директор завода отпросил Семёныча на пару дней в заводской дом отдыха, где он с душой отдохнул. Правда, в нагрузку ему дали замполита Леонтьича (тоже из механиков). Так что отдых ему был немного подпорчен. Хотя потом оба они потом загадочно молчали и только ухмылялись на расспросы.

Как-то, уже в море, Семёныч попытался объяснить мне суть своего «горчичного ремонта», но я так ничего и не уяснил. Медицина всё же более понятная наука.

Славный город Севастополь радушно принял в свои объятия наш пароход, за полгода ремонта в Югославии истосковавшийся по русской речи и советской действительности. Хорошо было там, на адриатическом бережку и в условиях европейского комфорта. Однако чего-то уже не стало хватать! Ностальгия – вещь сильная, не мы первые и не мы последние жертвы этого сильного чувства…

Поэтому морячки с местного танкера «Фиолент», пришвартовавшегося к нам на внешнем рейде, были приняты как родные, а русские маты приятно ласкали слух. Правда настроение чуть подпортил их третий механик, слезно попросивший не баловать местных девушек и более трёх рублей однократно им в руки не давать. Потому как мы тут пошикуем и уплывём, а местным флотским мачо здесь жить…

Буксиры нас поставили к стенке флотского арсенала, в конце бухты, сзади было только корабельное кладбище и инкерманский судораздел с корабельным кладбищем – места абсолютно неромантические.

Капитан честно сказал, что денег он нам не даст, ибо всё равно просадим по кабакам. Но экскурсии в город официально разрешил – и на том ему спасибо!

Через пару дней должно было самолётом прибыть пополнение из Владивостока, чтобы довести наш сокращённый ремонтный экипаж до штатной численности. А затем нам предстояло идти на боевую службу в Индийский океан.

Разумеется, половина экипажа, кроме стояночной вахты и донкерманов, принимавших воду и топливо, оказалась в городе и зависла по кабакам, разбившись на компании со строгим соблюдением специальности и субординации.