Фёдор Микишин - История несостоявшегося диссидента

Кто-то отправлялся под воду, а другие просто купались и загорали. Из подводных прогулок приносили крупных крабов и раковины рапанов. Крабов варили и ели, а рапанов выковыривали из раковин и оставляли последние себе в качестве сувениров. Рапаны водились на глубине не менее чем восемь метров и глубже. Тем не менее очень скоро я научился нырять на глубину до 10 метров и сам набирал рапанов. Однажды один такой нырок чуть не кончился для меня плачевно. Нырнув под воду, я вдруг решил побродить по дну пешком, потом попытался сидеть. Только через какое-то время я начал всплывать и вдруг понял, что мне уже не хватает воздуха, а до поверхности ещё плыть и плыть. Отчаянными рывками я поднимался вверх и никак не мог выплыть. Уже прощаясь с жизнью, я, не знаю, как, всё-таки вынырнул.

Я не мог отдышаться и долго лежал на спине в воде, пока не пришёл в себя. Да, это был рискованный, опрометчивый поступок. Море не любит шуток. Иногда мне давали акваланг, уже почти пустой, и я плавал с ним вблизи берега. Почти месяц пролетел незаметно, и мы с Людой, распрощавшись с друзьями, уехали в Ангрен. Как было потом мне интересно, когда после приезда домой, я поехал на турбазу и купаясь в небольшом озерце, образованном в ущелье из перегороженного сая, нырнул на дно, а там было не более 4-х метров глубины, почувствовал себя в тесной клетке, да ещё и вода пресная. Но постепенно привык. Громадное значение в те времена и до самой перестройки конца 80-х годов, представляло кино. Не имея тех видов развлечений, которые имеет молодёжь в настоящее время, кино пользовалось небывалой популярностью. Учитывая ещё и тот фактор, что билет в кино стоил довольно дёшево – от 10 копеек для детей до 14 лет, до 45 копеек максимально. А в среднем, он доставался обычно в 25-30 копеек. У нас в Соцгороде, было 2 летних кинотеатра и один большой зимний, при дворце горняков. В кино ходили все. И просто так, от нечего делать, и как выход в свет, и общение с культурой. А для влюблённых, кинотеатр был местом свиданий. Мы посещали кинотеатр при первой возможности, особенно если шёл новый фильм. Бывало, часто сбегали с уроков или упрашивали учителей отпустить нас. А как откровенно переживали за героев и взахлёб делились впечатлениями! Как хотели походить на героев фильмов и подражали им во всём! Особенное столпотворение творилось, во время показа зарубежных фильмов. Билеты брали с боем. Я кстати всецело поддерживаю ту политику, которую проводило правительство в отношении проката зарубежных фильмов. Не допускались к показу те фильмы, в которых присутствовали сцены насилия, кровожадности. Фильмы обычно пропагандировали честность, дружбу, настоящую (без постельных сцен), любовь, самоотверженность и патриотизм. Я думаю, что развал СССР и сегодняшний разгул преступности, в немалой мере обязан прекращению цензуры кинопродукции. В результате мы и имеем сейчас то низкопробное видео, которое учит нынешнюю молодёжь, так называемым, ценностям западного мира – кровавым разборкам, насилию, наркомании и пьянству, порнографии и т.п. то есть деятельности, которая не имеет ничего общего с нашими, национальными традициями и которая является скрытой формой войны Запада против России и притом весьма успешной. До сих пор, на этом фронте, Россия терпит тотальное поражение.

Примерно с 7-8-го класса во мне начал просыпаться интерес к противоположному полу. Безусловно, в нынешнее время, молодёжь, наученная современными фильмами, журналами и тем беспределом, который царит в обществе и более того, постоянно пропагандируется по телевизору, в сексуальном плане, развита неизмеримо выше, чем тогдашнее поколение и начинает половую жизнь гораздо раньше. Эту тенденцию я, к слову, не одобряю. Но тогда, отношения с девушками, были совсем другими. Как говорил мой двоюродный брат Иван, которого я очень уважал за его ум и порядочность, мы действительно были не подготовлены в этом плане. Я до 10 класса был полным профаном в отношениях с прекрасным полом.Я влюблялся в героинь фильмов, одноклассниц и знакомых, но не знал, что мне с этим делать. Я можно сказать, панически боялся короткого общения с девушками, вёл себя скованно и

неуклюже. К 10-му классу у меня выработался определённый тип поведения. Я делал вид, что абсолютно равнодушен к женской красоте. Старался избегать сближения и, показной грубостью, старался скрыть приязнь к той или иной особе женского пола, к которой я чувствовал влечение. Даже целоваться я не умел и этому меня научила одна знакомая, весьма разбитная девица, мать которой, приходилась очень дальней родственницей моей матери, и они изредка заходили к нам в гости. До зимы 1968 года я безответно и тайно был влюблён в свою одноклассницу, которая в то время была комсоргом нашего класса. Одно время я таким же образом любил другую одноклассницу, кореянку Тому и даже один раз поцеловал, с её согласия, на классной вечеринке, которые мы неоднократно устраивали, поскольку хождения на танцы в нашей школе, не одобрялись и даже считались постыдным явлением, достойным только низших плебеев, учившихся в других школах и не принадлежавших нашему избранному сообществу. Эту привычку я сохранил и в последующие годы. Никогда я не ходил на танцы и не уважал тех, кто не разделял моего мнения в этом отношении. Но, как я уже ранее отмечал, мои успехи в спорте, независимое положение и своеобразная, ни с кем не сравнимая, манера поведения, выделяли меня из общей толпы, и я часто замечал, что многие девушки бросают на меня призывные взгляды.