Андрей Марчуков - От Ржева до Берлина. Воины 3-й гвардейской истребительной авиадивизии о себе и боевых товарищах

Туда я приехал уже довольно подготовленным, крепким лётчиком. Но поскольку я нигде не участвовал в боевых операциях, то здесь мне с боевой обстановкой пришлось столкнуться впервые. С прибытием в Испанию я получил эскадрилью, которую и стал водить в бой. Помимо техники управления воздушным боем, которой я овладевал в учебном порядке, здесь, конечно, уже подсказывалось самой жизнью, что нужно для того, чтобы хорошо воевать и действовать и в части манёвра, и в части техники пилотирования, и в части отдельных тактических приёмов, и в части построения, и в части боевого порядка – вообще, всё это были жизненные вопросы, которые было необходимо освоить для успешного ведения войны.

Уместно заметить, что самолёт-истребитель, на котором я работал, – И-16, по тому времени был самолёт совершенной конструкции, но в нём не было нужной огневой мощи, не было достаточно пулемётов, не было пушек, и тех двух нормального калибра пулемётов [20] То есть калибра 7,62 мм. , которые он имел, было недостаточно. Зато скоростью по горизонтали и скоростью по вертикали мы располагали большей, чем противник, и мы имели возможность навязать бой, закончить бой и потом, в зависимости от наличия горючего и сопротивления, могли диктовать противнику свою волю: хотели – догоняли и били, хотели – оставляли его.

Противник со своей стороны нам противопоставлял немецкий «Хейнкель-51» [21] В тексте ошибочно: «Хейнкель-71». Истребитель Хе-51, создан фирмой «Хейнкель флюгцойгверке», авиаконструктор Э. Хейнкель. , итальянский истребитель – «Фиат» [22] Истребитель CR-32, создан фирмой «Фиат», авиаконструктор Ч. Розателли. . В отношении нашего И-16 это были самолёты, которые уступали в скорости нашим самолётам. «Хейнкель» был равен нашему истребителю по огню – не по количеству точек, а по эффективности вооружения. Итальянский «Фиат» уступал И-16 по своим аэродинамическим качествам, но по огню он был сильнее. Он имел два крупнокалиберных пулемёта, которые стреляли зажигательными снарядами и если попадали в мотор, то даже разбивали его. Но, во всяком случае, в вертикальных манёврах мы имели преимущество, т. е. я мог пойти с принижением, потом кверху, горкой, и потом опять свалиться – это было преимущество на нашей стороне, и за счёт него мы успешно могли бить немцев.

Во всяком случае, в тот период времени мне было уже ясно, что представляет из себя противник в части его тактических данных и отдельных манёвров, в части построения боевых порядков и групп, т. е. я понял после этой войны, какого противника можно ожидать в будущей войне. Причём по продолжительности и по тактике предполагалось, что это будут бои те самые, с которыми мы теперь и встретились.

Таким образом, война в Испании была для меня предварительной солидной репетицией в части ведения воздушных боёв.

Эта война дала также определённый взгляд и на построение самолётов, его конструкцию, на организацию наших воздушных сил, ряд взглядов и теоретического порядка, дала целеустремлённость отдельным умам в этом отношении. Но ошибка заключалась в том, что масштабы войны в Испании – это не масштабы Отечественной войны, и поэтому делать из неё смелые выводы, конечно, нельзя было. Но эти смелые выводы, по-видимому, были всё же кем-то сделаны. А в отношении тактики боя, использования современной техники мы всё же получили оттуда то, что у каждого нашего командира, который там дрался, была уверенность, было на сегодняшний день представление, как нужно драться, как нужно наводить, как нужно строить группу, как нужно бить противника.

Поэтому я явился в СССР с боевым опытом авиационного работника и руководителя, по тому времени совершенным. И с тех пор я командую соединениями и командовал даже армией [23] Точнее, ВВС армии. .

После того как я приехал из Испании, я стал начальником Одесской школы. Потом – начальником Борисоглебской школы. Поскольку потом началась серия войн, то школы высшего пилотажа приостановили свою работу, народ у меня стал бездействовать, и я принял меры, чтобы отправить людей в части воевать. Так, напр[имер], воспитанниками моей школы были такие люди, как Грицевец*, П.Т. Коробков* [24] В тексте инициалы указаны неточно как «П.Ф.». и другие. После Борисоглебской школы я принял 69[-ю] авиабригаду, затем 43[-ю] авиабригаду в Одессе. Учился я на оперфаке Академии им. Жуковского [25] Оперативный факультет. В марте 1940 г. на базе командного, штурманского, оперативного факультетов и курсов усовершенствования начальствующего состава Военно-воздушной академии имени Н.Е. Жуковского была сформирована Военная академия командного и штурманского состава ВВС Красной армии (позднее Военно-воздушная академия имени Ю.А. Гагарина). . Интересно то, что сегодня я заканчиваю оперфак – завтра начинается война. Будучи в Академии, я был уже командиром 61[-й] авиадивизии под Смоленском. Дивизия только что сформировалась и выехала на фронт. Обстановка была тяжёлая, так как немцы напали неожиданно. Я схватил то первое, что мне попалось под руку, – несколько полков и стал с ними воевать. Позднее я получил приказ вывести дивизию в район Москвы. Там я сдал полки, а сам был направлен на Брянский фронт. Мне дали другие полки, и здесь я с 61[-й] дивизией и действовал против группы Гудериана*.