Евгений Поляков - И. П. Павлов – первый нобелевский лауреат России. Том 2. Павлов без ретуши

Сидим мы с Кией во время обыска и обсуждаем это необыкновенное приключение. Вдруг тихо постучали к нам в дверь, мы открыли. Два весьма приличных господина очень вежливо попросили позволения войти к нам в комнату и отдохнуть, так как в остальной квартире очень много народу и шумно. Конечно, мы разрешили.

Вошедшие незнакомцы подсели к столу, за которым мы всегда работали, и попросили посмотреть наш альбом, лежавший на столе. На первых же страницах они увидели фотографии и весело воскликнули:

– Э-э! Да это наши общие знакомые. Вот Валерий Осинский 37, повешенный в Киеве, вот Михаил Попов, сосланный, а вот Федя Сарсер!

– Это все братья наших одноклассниц, – сказали мы.

– Хорош же был состав вашего класса, – сказали они, смеясь.

Должна сознаться, что некоего общего любимца Феди Сарсера и нельзя было не любить. Это была душа кристальной чистоты, безграничной доброты и с детской верой в людей. Для него зло было совершенно непонятно. Его ожидала участь Осинского, но мы все дружно выхлопотали ему разрешение свободно вернуться и умереть на родине. У него была скоротечная чахотка, и дни его были сочтены.

Затем мы поговорили с нашими гостями. Посмеялись над нашим простодумием и доверчивостью.

Как вы могли не обратить внимания на пребывание родственника кухарки рядом с вашей комнатой? Ведь мы знаем не только фамилии и лица всех тех, кто у вас бывал, но и темы ваших разговоров. Мы знаем, например, что вы живете научными интересами или веселой болтовней. И все это известно нам через родственничка вашей кухарки. Он умудрился не только все слышать, но даже и все видеть, что велось у вас. Позвольте вам пожелать всего хорошего и побольше осторожности в будущем.

Оказалось, что это были важные чины судебного ведомства. Обыск не имел для всех нас никаких печальных последствий.

Подошли рождественские праздники. Павловы пригласили меня, Кию и студентку-медичку Руденко пойти на вечер к их дядюшке Васильеву. Он был двоюродный брат их матери. Дмитрий Петрович звал его «синодской крысой».

Это был скромный человек, служащий управления в большом доме на Литейном, где имел хорошую квартиру. Жена его была образованная дама. Их дочери – [Зиночке] – давал уроки меньшой из братьев Павловых, которого прочили в женихи девочке. Мать и отец Павловых были очень довольны этой перспективой, так как отец невесты говорил:

– На ее имя лежит в банке сорок тысяч. Кроме того, приготовлено много драгоценностей, мехов и кружев. Да в этом же доме я дам им и обмеблирую хорошенькую квартирку. И будут они жить, как у Христа за пазухой!

После неожиданной кончины жениха 38невеста со всеми благами была назначена Ивану Петровичу.

Вот в этой-то семье, по приглашению братьев Павловых, мы и провели рождественский вечер. Пришли компанией в десять человек. Наслаждались праздничными угощениями, приятной обстановкой и веселились вовсю, не обращая внимания на хозяев.

Собрались играть в «мнения», дочь хозяина, девочка пятнадцати лет, выразила желание принять участие в игре. Но Дмитрий Петрович сказал ей:

– Ты еще мала для этого, ничего не поймешь в наших шутках.

Каждый написал свое мнение обо мне. Дмитрий Петрович собрал все билеты и начал читать.

Прочел он: «Птичка-невеличка, а ноготок востер!» и закричал:

– Это написал Иорданка!

Второй билет: «О чем думает Сара Васильевна, когда ей не спится? и ответил – Сара Васильевна всегда спит прекрасно и никогда не думает о таком болване, как вы».

Авторы мнений запротестовали, но тут Дмитрий Петрович крикнул:

– Молчите! Я нашел преступление! Женской рукой написано мужское мнение! И виновен в этом мой братец Ванька, нарочито севший рядом с Авдотьей Михайловной. Женщина не могла написать о женщине: «Хочу Создателю молиться, а сердце молится тебе!»

Тут поднялся шум и гвалт. Иван Петрович для всеобщего успокоения предложил играть в «веревочку». В этой игре принимали участие и хозяева. Иван Петрович с таким усердием прилагал свою силу, что хозяин с охами и вздохами вышел из игры. А у нас руки раскраснелись и припухли.

На другое утро после вечера, проведенного у дядюшки Павловых, мы получили торжественное письмо от нашей дорогой Елены Алексеевны. Она приглашала нас на праздничный обед и просила оказать ей честь нашим посещением. С самого раннего утра в квартире стоял смех. Открылись двери из нашей комнаты в общую, нашим кроватям с помощью ковров и диванных подушек был придан вид диванов. Хвост рояля был выдвинут из общей комнаты в комнату Кати. Посредине почти пустой общей комнаты красовался обеденный стол с праздничной сервировкой.