Евгений Поляков - И. П. Павлов – первый нобелевский лауреат России. Том 2. Павлов без ретуши

_______________

Место стихов

_______________

Запоздавшее объявление

Потеряно сердце, нашедший может получить половину.

И. П.

_______________

Как видите, моя Читательница, нынешний номер представляет одну важную особенность – это появление сотрудников. Редакция «Попался» считает при этом новом шаге войти в некоторое объяснение. Когда в близком редактору кружке стало известно о литературной деятельности и направлении его изданий, было заявлено сомнение, как бы при единоличности в Редакции не развились пристрастность и узкость. Редакция, всегда уважающая разносторонность и борьбу мнений, конечно, ни минуты не колебалась открыть двери своего издания всем желающим. Вам, наша Читательница, – оценить, насколько от этого расширения пишущего круга выигрывает назидательность и занимательность нашего издания.

В следующих номерах надеемся ввести и новых членов Редакции.

_______________

11 июля, среда № 3

«Попался»

Еженедельное издание случайного происхождения и т. д.

Объяснение Редакции с единственной Читательницей

Проходили дни, недели, был отослан второй номер, нужно было писать третий, – а от единственной Читательницы ни слова. Редакция, всегда понимающая законы существования своего издания только при условии живой связи с Читательницей, была в глубоком унынии. В Редакции думали выпустить траурный номер с панихидой – и вот, наконец, давно жданный ответ! «Попался» ожил и с увлечением отдается своему делу. Отныне он не только будет писать то, что его интересует, но и о том, что интересует его Читательницу. Оттого Редакция оставляет на время начатую статью «Критический период и т. д.» и займется одним из интересных вопросов, предложенных вами, Читательница, – «О самоедстве».

Мне кажется, Читательница, как будто вы различаете самоедов от раздвоенных людей. С одной стороны, вы говорите, что, кажется, с самоедством я знаком лично, с другой стороны, спрашиваете: встречал ли я раздвоенных людей? Очевидно, будь это одно, вы не задавали бы этого вопроса.

Мне кажется, что это одно и то же. Ведь как совершается самоедство. Человек двоится, раздваивается; одна часть его – изображает съедобное, другая – ест. Эти люди интересны также под именем рефлектирующих. Людей с рефлексией, людей, разъедаемых рефлексией. И вы правы, ваш покорнейший слуга в значительной степени принадлежит к этой компании шутов гороховых. И он с удовольствием пользуется случаем на основании собственных наблюдений над собой и над другими, на основании разных Достоевских сообразиться; что это за народ, как они образуются, что от них можно ждать, как они живут?

Мне кажется, сейчас по крайней мере наиболее характерным названием изо всех приведенных – это «раздвоенные», лучше сказать «раздваивающиеся». Это действительно люди, почти всегда, в каждый момент, представляющие две противоположности мысли, два чувства и желания: противоположные мысль и дело, противоположные чувства и дела, противоположные чувства и желания и т. д.

Вот они:

У тебя в чем-нибудь удача, ты – рад, чудак! Удача – случайность: твоя удача – только один момент жизни, за него, наверное, будут опять неприятности. Глупо забывать это, подобно ребенку.

Радость разбита; тебе досадно, тебе тяжело, ты предаешься отчаянию по поводу какого-нибудь затруднения, но от тебя, от твоего я, отделилась часть, которая с улыбкой посматривает на другую часть, страдающую. A-а, попался, дружок! Посмотрим, как ты выдержишь? И чего разнюнился! Ведь не век же это будет, жизнь так переменчива.

В этом дружеском и философском отношении к самому себе есть потеха.

Твои рассуждения привели тебя к известному решению относительно известного предмета. Решено: ты должен верить ему. И тут же начинается ряд новых соображений: может быть, ты не знаешь всего того, что надо знать для правильного решения; а может быть, ты находишься под особенным впечатлением, которое тебя секретно располагает к известному решению; может быть, наконец, твои умственные способности урезаны, ограничены природой, а может быть… и вот сейчас ты завяз и, очевидно, уже боишься клясться своим решением. Друг милый, ты еще погоди.

Ты обдумываешь известный предмет. Дело начинается с черной работы. Не блестящие, отдельные разрозненные факты, поспешно часто вновь отбрасываемые, заключены (э, э, что-то идет плохо!)… как заключены, это глупо! А ум-то не из бойких. Но подвернулся подходящий факт, блеснула хорошая мысль. А, а, пошло! Право, какой я чудак! Дело немножко запуталось, а я уж и струсил. Теперь все будет хорошо. Тут снова затруднения оказались, факты несогласованные. О! Дурак! Ты радовался там, где ошибка и т. д.