Ирина Соловьёва - Моисей Хасминский. Скульптура и графика

Успешно пройдя серьёзные вступительные экзамены на отделение монументальной скульптуры, Моисея Хасминского в сентябре зачисляют на скульпторский факультет. Редко кому удавалось тогда, да и сейчас поступить в Строгановку с первого захода, а Моисею удалось. Солидная приёмная комиссия, в состав которой входили деканы факультетов и представители партийных и профсоюзных организаций, возглавляемая ректором, с большим вниманием относилась к каждому абитуриенту: сначала проводилось персональное собеседование, затем смотрели работы каждого поступающего по рисунку, живописи и композиции, задавая вопросы и подолгу обсуждая представленные работы… Что тут скажешь, волнительная и напряженная пора для всех!

Радости новоявленного студента нет предела, Моисей с головой погружается в учебу, стремясь вобрать в себя тонкости непростого мастерства, постигая все грани натуры. Жизнь в училище кипела, «даже в полночь можно было застать десяток студентов в скульптурных мастерских».

В скульпторских мастерских МВХПУ 50-х. Фото из книги Холмянского Л. М. «Мысли и образы»

Студенты всех отделений, в т.ч. и скульпторы, обязательно занимались живописью, т.к. учебная программа требовала всесторонней подготовки молодых художников широкого профиля. Живопись у лепщиков вёл Павел Варфоломеевич Кузнецов – человек огромной живописной культуры и мастерства. Очарованный занятиями Кузнецова, студент Хасминский старался как губка впитывать каждое слово, когда Павел Варфоломеевич, взяв кисть, давал наглядный урок живописи, при этом объясняя, что «кистью нужно касаться холста нежно, легко и трепетно». Студенты ценили эти незабываемые уроки мастерства. Время, проведённое на лекциях и семинарах П.В.Кузнецова воспринималось Хасминским, как чудо – настоящий праздник для глаз и души. «Как это у Вас получается?» – восхищались первокурсники живописью Кузнецова. «У меня подушечки пальцев руки такие, как у скульптора, иногда, вместо кисти, могу легко и нежно размазать краску по холсту. Ведь лучшая кисть живописца – это его пальцы – через них мозг направляет мысль художника на холст. А вообще нужно подходить к холсту для работы, как к любимой женщине». Кузнецов не раз повторял, что художник непременно должен регулярно и много работать, и даже тогда, когда нет красок под руками: «Всегда, где бы вы ни были, вы должны как бы писать глазами и умом, как пианист, не имея инструмента, тренирует свои пальцы на доске или столе…». Эти уроки Кузнецова Моисей запомнил на всю жизнь, и где бы не находился, он в сочетании с лепкой по памяти, постоянно создавал все новые и новые разнообразные формы жанровой скульптуры.

Моисей очень любил уроки живописи Кузнецова, с удовольствием посещал занятия, стараясь добросовестно выполнять все задания. В семье сохранился альбом с работами этого мастера, подаренный самим Павлом Варфоломеевичем Хасминскому-студенту. Видя в себе способности к живописи, Моисей искренне сожалел, что на скульпторском отделении они проходили в укороченной, крайне сдержанной форме, не позволяя в полном объёме заниматься этим удивительным искусством. Маловероятно, что сохранились живописные студенческие этюды Хасминского, но он по-прежнему хранил и любил просматривать альбом с работами своего учителя Павла Кузнецова, хранящийся в его домашней библиотеке.

Однажды Моисею Семёновичу задали вопрос: «Хотели бы вы поменять свою профессию скульптора на какую-нибудь другую?» На мгновение задумавшись, он ответил: «Да, и если так, то скорее всего – на живописца. У меня есть зрение колориста. А это очень важно для художника. Вот например, общеизвестно, что Суриков – колорист, а Репин – нет. Цвет в живописи имеет первостепенное значение, этим объясняется то, что мимо одних картин мы проходим, как бы не замечая их, а у других можем задержаться, восторгаясь потоками цвета, идущего от полотна, а краски воспринимаются, как живые. Я помню наши ребята с живописного факультета бегали смотреть на картину Репина в Третьяковку с длинным названием „Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года в день столетнего юбилея со дня его учреждения“. Там экспонировалась сама картина и отдельные портреты-эскизы. Сначала Илья Ефимович делал предварительные наброски деятелей Госсовета и вот там у него был цвет, каждый из портретов был замечательный, но вот цвет общей картины – „хромал“, хотя в изначальных набросках – цвет был. Этому есть объяснение: Илья Ефимович писал портреты на пленере, где было светло и много воздуха, но общую картину он дорабатывал позже, в более затемнённых условиях помещения, поэтому картина смотрится несколько холодно».