Владимир Цесис - Моя бесстрашная героиня

Никогда не воспринимая любовь Марины как что-то само собой разумеющееся, я, как мог, старался отплатить ей той же монетой.

Однажды, когда мы жили в Одессе, мне пришлось узнать, как Марина воспринимает наш брак. Я всегда любил музыку, и вскоре нашел в городе людей, которые так же, как и я, относились к этому виду искусства. В Советском Союзе со времен установления социалистического режима существовала жесткая цензура «пролетарской» культуры. К примеру, лидеры социалистической системы считали, что молодые люди должны слушать песни только в стиле так называемого социалистического реализма. Коротко говоря, социалистический реализм означал только то, что советская культура должна отражать идеологическую платформу коммунистической партии. В результате в советское время подавляющее большинство песен, в том числе романтические песни о любви, должны были содержать политический подтекст. Жесткий контроль культуры несколько смягчился после смерти Сталина, и уже в 60-х годах прошлого века в Советском Союзе существовала подпольная культура, частью которой была возможность слушать зарубежную музыку. Эта музыка главным образом была представлена западными песнями и мелодиями, записанными с записей и пленок, которые моряки и дипломаты привозили из заморских путешествий в портовый город Одессу. Эти произведения искусства затем размножались на недавно появившихся в стране катушечных магнитофонах.

Записи Рея Кониффа, Поля Мориа, Аннунцио Мантовани, Джанни Моранди и их оркестров, а также таких певцов, как Энгельберт Хампердинг, Эдит Пиаф, Фрэнк Синатра и многих других много раз записывались и перезаписывались на магнитофонах, пока совершенно не искажались от перезаписи. Значительную часть такого репертуара также составляли полуподпольные советские исполнители, к числу которых принадлежали Владимир Высоцкий, Булат Окуджава и Александр Галич. Те, кто хотели слушать бунтарские песни этих исполнителей, песни, не всегда совпадающие с официальной идеологией Коммунистической партии, слушали их на своих или чужих кассетных магнитофонах. Коммунистическая партия не преследовала эту подпольную музыку отечественных исполнителей, поскольку в их репертуаре были также глубоко патриотические песни, посвященные героизму советского народа во время Второй мировой войны и современным защитникам Родины. Но в то же время неконформистская лирика из их же репертуара сыграла важную роль в постепенном распаде и падении Советского Союза. Музыка подполья распространялась по стране теми людьми, у которых были магнитофоны хорошего качества и кто имел доступ к первичным саундтрекам популярных песен. Владельцы хороших записей любимых иностранных исполнителей пользовались популярностью среди молодых людей, которые хотели иметь качественные записи песен. Однажды после очередного визита к своему пациенту, когда я уже собирался уходить, отец моего юного пациента, очевидно довольный моими услугами, предложил мне послушать его первоклассные записи Битлз, Нат Кинг Кола и Поля Анка. Я очень любил эту музыку, которая официально была под запретом для советских граждан. Меня настолько впечатлили эти отличного качества записи, что на какое-то время я напрочь забыл, что мне предстает посетить еще многих больных в этот день. Что касается хозяина, ему так пришлось по нутру, что я по заслугам оценил его коллекцию, что он пригласил меня прийти к нему снова, чтобы послушать музыку. Более того, к моей большой радости, этот любитель музыки сказал, что я могу принести с собой магнитофон и пленку, и он запишет для меня наиболее понравившуюся мне музыку. Я был просто счастлив – у меня будет собственная музыкальная коллекция и я смогу поделиться ею с друзьями.

Придя домой, я не замедлил поделиться этой новостью с Мариной, но она почему-то восприняла сказанное без особого энтузиазма. Более того, никак не отреагировав и не сказав ни слова, она ушла заниматься своими делами.

Через неделю, упаковав в рюкзак магнитофон «Днепр» и несколько бобин пленки, уходя, я попрощался с женой. К моему глубокому удивлению, она ничего не ответила и молча продолжала заниматься своими делами. Не понимая, что происходит, я решил задержаться и выяснить причину ее странного поведения. Последовавший монолог позволил мне лучше понять, как Марина представляла нашу нормальную супружескую жизнь.

– Так значит, ты идешь к своему новому другу записывать музыку, которая тебе так нравится? А мне что делать? Сидеть здесь, пока ты будешь наслаждаться тем, что тебе нравится? – сказала Марина, не глядя на меня. – Что ж, если так, иди. Иди! Желаю тебе хорошо провести время. Я тебя не держу. У меня есть чем заняться, да и музыку я люблю не так сильно, как ты. Всю неделю мы работали и почти не виделись, а сегодня, в выходной день, снова расстаемся. Я понимаю, ты свободный человек, а потому можешь идти куда хочешь. Иди. Пока.