Петр Алпатьев - Юность с золотыми якорями

Вот такие были люди в училище, такие были преподаватели и воспитатели, достойные своей эпохи и своей Страны.

Учёба – учёбой, но существовала ещё и служба, и к коей готовили курсантов постепенно и качественно. Такого понятия как «увольнение на берег» или в город после принятия Присяги почти не существовало, ибо оно просто растворялось в нарядах, караулах и прочих действах воинской службы. Главный училищный принцип, что курсант должен быть «всегда задействован, обиркован и озадачен», выполнялся строго, так что роняли скупую юношескую слезу молодые первокурсники с широких подоконников третьего этажа Арткорпуса на милые головки стройных барышень, прогуливавшихся по Большому проспекту. Ну а увольнение на ночь могли получить в то время только ленинградцы, да и то не всегда. Недаром и назывался первый курс «без вины виноватые», второй – «приказано выжить», третий – «отцы и дети», четвёртый – «приговор окончательный – обжалованию не подлежит» и пятый – «господа офицеры». Все эти названия были полностью продуманы и оправданы временем и самой «Системой».

Кроме чисто дежурной службы по подразделениям в училище существовали караулы, дежурное и пожарное отделение, училищный и гарнизонный патрули и камбузный наряд, иногда совмещаемый с доочисткой картофеля в пять часов утра для всего училища. Об этом мероприятии можно рассказывать долго и интересно; фрагмент чистки корнеплодов 70-х годов величиной с кулак нынешнего боксера-депутата А. Валуева можно привести в этом рассказе. Славная и, безусловно, воспитательная во всех отношениях процедура доочистки картофеля поднимала под утро целый взвод, который, сонно качаясь, доползал по темным коридорам до помещения на камбузе, где его ждали несколько огромных чанов с почищенной картофелечисткой картошкой и набором тупых кухонных тесаков. Рассевшись, полусонные курсачи злобно выковыривали «глазки» картофеля, постепенно всё более проникаясь ненавистью к продукции полей, как к врагам социализма. Мысли о будущих плаваниях и боевых походах становились тусклее в это время, как лампочка дежурного освещения под потолком. Но картошка была необходима для питания училищного полка моряков, и будущие адмиралы к концу первого курса доводили эту операцию до автоматизма.

Развивались у будущих офицеров и другие навыки, дающие возможность впоследствии на пенсии подрабатывать евроремонтом любой сложности. Действительно, кому сейчас придёт в голову, стоя на коленях, осколком битого стекла циклевать казенный паркет перед натиркой его мастикой?! Нас сейчас бы просто не так поняли в миру! А на деле всё это имело место, и действо и выполнялось не раз первокурсниками под неусыпным оком начальства. Последующая процедура натирки полов со щёткой на ноге оттачивала пластику движений для бальных танцев в Зале Революции. Часть учебной и жизненной программы была выложена на первом курсе и среди этих старинных дубовых половиц. Все это было частью программы, системы воспитания, выживания. Как не назовёшь, всё будет в точку. И бывало, что, едва завидев в дали бесконечного коридора заместителя начальника 2-го факультета капитана 2-го ранга Кулешова, по прозвищу «Тулип», по имени персонажа из какого-то мультика-страшилки тех времён, курсанты попросту растворялись в полумраке старинного здания, боясь попасться грозному бывшему старпому с крейсера «Киров» на глаза. Излюбленной фразой Тулипа была: «Кто тут старший?! Назначить и наказать!». Поговаривали даже, что в бытность его на легендарном крейсере ДКБФ матросы при виде устрашающей внешности старпома просто топились за бортом и стрелялись пачками в гальюнах и трюмах. Но всё это, конечно, были просто очередные курсантские байки, и, в сущности и на деле, это был вполне нормальный и справедливый военный дядька, живший и учивший служить других по нормальному принципу: «Чтобы служба раем не казалась». Но тогда, на первом курсе, грозный рык замначфака по поводу разных там непорядков и плохого несения службы вынуждал первокурсников, как камбузных «стасиков» (славные тараканы-прусаки), разбегаться веером по углам и шхерам. Впрочем, доставалось иногда от него по справедливости даже 5-му курсу капитана 3-го ранга Лякина.

И все они: преподаватели, курсовые офицеры, мичманы и старшины со старших курсов, конечно же, понимали тех, кого воспитывали, учили, кого готовили вседневно к защите Родины. И через многие десятки лет мы с благодарностью вспоминаем их труд и терпение в нелёгком воспитании тех, кому ещё только предстояло стать моряками. От них мы научились понимать, что значит честь и верность Присяге до конца. Спасибо им за это!