Людмила Павличенко - Я – снайпер. В боях за Севастополь и Одессу

Вечер выдался тихим.

Артиллеристы лидера эсминцев «Ташкент» 29 августа подавили румынскую батарею, стрелявшую с позиций у Большого Аджалыкского лимана. До того она три дня вела прицельный огонь по городу, по морскому порту и его фарватеру, мешая кораблям Черноморского флота выгружать в порту маршевые батальоны, оружие, боеприпасы, продовольствие и снаряжение для осажденных советских войск. Кроме того, Приморская армия отбила очередной румынский штурм, хотя фашисты подошли к Одессе ближе: в Восточном секторе обороны – к поселку Фонтанка, в Западном секторе – к поселкам Фрейденталь и Красный Переселенец…

Рано утром я на попутном грузовике выехала из города по направлению к Куяльницкому и Большому Аджалыкскому лиманам. Командный пункт первого батальона располагался возле небольшого хутора. Я доложила капитану Сергиенко о прибытии в часть для дальнейшего прохождения службы. Завершила рапорт словами: «красноармеец Павличенко». Капитан улыбнулся:

– Ошибочку допустила, Людмила.

– Какую, товарищ капитан?

– Не красноармеец ты теперь, а ефрейтор. Поздравляю.

– Служу Советскому Союзу!

От радости хотелось закричать во весь голос: «Ур-ра!» Но следовало держаться солидно и сдержанно. Как-никак – первое армейское звание. Поступив добровольцем в РККА, я задумывалась о военной карьере, но не ожидала, что мое рвение и успехи в снайперской работе начальство оценит уже через полтора месяца. Впрочем, большие потери в наших войсках немало способствовали быстрому продвижению по служебной лестнице. Для тех, кто оставался в живых, конечно.

Разговор на КП продолжался, и я узнала, что за период моего лечения в госпитале в нашей второй роте произошли изменения. Во-первых, погиб командир моего взвода лейтенант Василий Ковтун, а вместе с ним – еще около тридцати человек. Произошло это во время кровопролитных боев 24, 25 и 26 августа около Куяльницкого лимана. Во-вторых, в полк недавно прибыло пополнение – моряки-добровольцы из Севастополя. Они горели желанием сразиться с врагом, но опыта пехотной службы не имели. Также к нам поступили и другие добровольцы – около сотни жителей Одессы.

– Я рад, что ты вернулась в полк, – сказал Иван Иванович Сергиенко. – Очень надеялся на это и даже приготовил подарки. Самый главный – новая снайперская винтовка системы Мосина вместо той, разбитой.

– Спасибо, товарищ капитан!

– Второй подарок попроще. Но полагаю, он тебе тоже понравится, – комбат протянул мне маленькую серую картонную коробочку, вроде тех, в которые упаковывают товары в «Военторге».

Я открыла ее. Там лежали два латунных треугольничка, знаки моего нового воинского звания. Требовалось прикрепить их на пустые малиновые петлицы воротника в самых верхних углах. Где бы я нашла таковые металлические штучки сейчас, в степи, простреливаемой насквозь, изрытой траншеями и окопами? Командир позаботился обо мне, и эта забота согревала сердце. Впрочем, капитан Сергиенко заботился не только обо мне, но и обо всех бойцах первого батальона. Он был очень опытный, деятельный, строгий офицер и справедливый человек. Когда подполковник Свидницкий выбыл из нашего 54-го полка по ранению, все мы ожидали, что должность командира вместе со званием «майор» (что следовало ему по выслуге) получит именно Сергиенко. Но начальство решило иначе и назначило к нам майора Н.М. Матусевича, имевшего солидный возраст, участвовавшего в Гражданской войне в качестве рядового бойца Первой Конной армии.

На КП батальона я прикрепила к своим петлицам треугольники и уже форменным ефрейтором отправилась на огневые рубежи второй роты. Сергиенко напутствовал меня словами о том, что надо бы и среди новобранцев отыскать людей, способных к снайперской науке. К сожалению, в окопах меня окликнули по имени лишь несколько бойцов из прежнего нашего состава. Остальные наблюдали за мной с любопытством. Моряки, до сего времени бороздившие водные пространства, даже не хотели переодеваться в униформу защитного цвета, снимать флотские бескозырки, темно-синие фланелевки, тельняшки, широкие черные брюки-клеш. Хорошие корабельные специалисты, они раньше-то и винтовок в руках не держали, слово «снайпер» им ни о чем не говорило. За короткий срок превратить мореходов в сверхметких стрелков – честное слово, задача нелегкая. Начали мы с того, что убедили их носить каски, гимнастерки, сапоги вместо ботинок…

Между тем командование Одесского оборонительного района ставило перед снайперами определенные цели: занимать выгодные для наблюдения и ведения огня позиции, не давать противнику покоя, лишить его возможности свободно передвигаться в ближайшем к линии фронта тылу, деморализовать. Ничего нового или необычного в этом не было. Но сам театр боевых действий: ровные, кое-где чуть всхолмленные, почти безлесные, с редкими населенными пунктами степи – предоставляли мало возможностей для устройства снайперских засад и до предела затрудняли маскировку. Требовалось искать какие-то иные методы успешной борьбы с захватчиками.