Вадим Органов - Воспоминания. Несколько дней той войны

Наша семья переехала под Москву в 1935 году из города Юрьев-Польского, мне тогда исполнилось только десять лет. Посёлок – это совсем не город, и дома здесь были не похожи на те древние постройки, к которым я уже привык, но зато появилась близость к столице и возможность добраться туда запросто, просто взять и поехать, и ты через час уже в центре, хоть на Красную площадь иди, хоть на улицу Горького. Вот это жизнь.

Завод, где предстояло работать отцу, в то время уже назывался комбинатом. Он выпускал кирпич, литейка завода отливала сантехническую арматуру: различные патрубки, сифоны, секции радиаторов отопления. Были лесопилка и цех по изготовлению оконных рам и дверей, варили солидол и заливали в бочки, которые тоже производили в бондарной мастерской. Ещё на заводе делали канализационные люки, которые с тех давних времён скрывают проходы в мир подземных коммуникаций. Они до сих пор служат этой цели, и их ещё до сих пор можно отыскать под ногами на мостовых и тротуарах разных городов и, конечно, Москвы.

1928г. с отцом Анатолием Николаевичем

Школы в нашем посёлке не было, и меня определили в железнодорожную школу посёлка строившегося тогда через дорогу вагоноремонтного завода. 3 3 Школа первоначально функционировала, как семилетняя школа №41 Ярославской железной дороги. В это время школа находилась по адресу: Московская область, Краснополянский район, станция Лианозово, поселок Вагоноремонт.

Посёлок носил название, очень созвучное времени, – Соцгородок. Придя первый день в школу, начал знакомиться и на вопрос, откуда я прибыл, я с владимирским говорком, делая ударение на первом слоге, отвечал.

– С комбината.

Тут, в Москве, говорили совсем по-другому, но этот город принимал всех и его не сильно раздражали приезжие, наверно, потому, что тех, кто мог похвастаться долгой родословной в Москве, было совсем немного. Вновь тут обосновавшиеся лишь давали повод для шуток, но мне тогда было не до шуток. Меня называли колонистом. Я некоторое время не понимал почему. Но потом стало ясно: в нашем районе до 1934 года существовала колония заключённых, которые работали на комбинате, или просто на «Кирпичке» (так тоже называли наш кирпичный завод). 4 4 1926 год при станции Лианозово Савеловской ж/д в бывшем кирпичном заводе Гаша вновь организован Гаша-Заводский Концентрационно-производственный лагерь No1 принудительных работ Главного Управления общественных работ и повинностей.

А мы, живущие там ребята, ещё долго носили это прозвище – колонисты, ну а ребят из соседнего села Ново-Архангельского называли по старому названию этого села Лупиха – лупихинские, что звучало, на мой взгляд, ещё более неблагозвучно, однако прозвища есть прозвища, и никуда от них не деться.

В 1938 году наш завод стал именоваться – завод №3 Государственного союзного треста №41 Народного комиссариата авиационной промышленности (НКАП). 5 5 «На площадях бывш. Лианозовского кирпичного завода был организован завод No3 треста No41 НКАП, выпускающий оборудование, боеприпасы, сложное литье и имеющий в своем составе уникальные производства – светосоставов (связанное с переработкой радия) и трубчатых электрических нагревателей» – из официальных реляций того времени. Стране требовалось тогда больше кирпича, и был построен цех сухого прессования, с естественного способа сушки кирпича перешли на искусственный. Построили камерные сушилки. Для этого использовали отходящее тепло от гофпечей (гофмановская печь). На фасаде цеха обжига появился лозунг: «Доведём выпуск кирпича до 200—250 млн штук кирпича в год!»

Литейный цех продолжал выпуск предметов сантехники. Вагоноремонтный завод почти целиком перешёл на выпуск корпусов снарядов, мин и авиабомб. Напротив нашего дома был кузнечный цех этого завода. Наш дом дрожал от ударов мощного пресс-молота, установленного в этом цехе.

Всё больше и больше мужчин стали уходить в армию с нашего завода, и мы старались как могли заменить их. Помогали грузить кирпич на платформы, подвозили его к печам из сушильных сараев, которые тянулись почти на километр в сторону Соцгородка.

На продукты ввели карточки, и нашей заботой было их вовремя отоварить. Мальчишечьи забавы отошли как-то сами по себе, разговоры уже велись лишь о насущных проблемах. Незаметно для себя мы стали полноправными взрослыми. О своей довоенной жизни мы вспоминали лишь во время редких массовых походов в ближайший лес за щавелем, ягодами или грибами. Вспоминали про рыбалку на пруду, поездки в дальние леса по грибы, свои озорные налёты на сады и огороды в Лианозово и в Ново-Архангельском, и всё это казалось нам уже таким далёким и потерянным безвозвратно.