Симона Байлз - Симона Байлз. Смелость взлететь. Тело в движении, жизнь в равновесии

Позднее я узнала, что социальная работница позвонила нашему деду и сообщила, что нас забрали в приемную семью. Услышав об этом, он сразу начал обзванивать адвокатов и делать все, чтобы перевезти нас к ним с бабушкой.

– Нелли, – сказал он ей, – я хочу взять детей к нам на то время, что Шэнон будет лечиться. Мне невыносимо думать, что их раздадут каким-то незнакомым людям.

Естественно, я ничего об этом не знала, пока дед не приехал за нами.

Можете себе представить, что такое в одночасье обзавестись четырьмя детьми? Для моей бабушки это было непростое испытание, потому что она тогда почти нас не знала. Дед часто навещал нас в Огайо, но бабушка Нелл приезжала с ним всего один или два раза. Обычно она оставалась дома с двумя их сыновьями – Роном Вторым и Адамом. Рону было шестнадцать, и он оканчивал старшую школу, а Адаму четырнадцать. Бабушка с дедом только что вырастили своих мальчиков, и тут появились мы – четверо малышей, требовавших внимания и ухода, с чем, как казалось бабушке Нелл, она уже покончила.

– Ладно, Рон, – ответила она деду. – Мне надо помолиться.

Ей требовалось время, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что их семья вот-вот удвоится. А еще бабушке Нелл пришлось бы смириться с фактом, что ее мечта путешествовать по всему миру снова откладывается. Она много времени уделяла своей карьере и беспокоилась, что не сможет должным образом заботиться о нас, особенно с учетом недавнего отрыва от Шэнон. Бабушка считала, что со мной и с Адрией у нее не возникнет проблем, но Эшли и Тевин еще хорошо помнят жизнь с матерью. И, естественно, сильно привязаны к ней.

В ту неделю в обеденный перерыв на работе бабушка разговорилась с женщиной, которую никогда не встречала раньше. Та рассказала ей, как усыновила ребенка с очень сложным физическим и эмоциональным состоянием. Поначалу она не хотела брать ответственность за него: ей казалось, она не справится с такой тяжелой задачей. Но в конце концов женщина решила, что Бог хочет этого от нее. И была рада, что поступила так, потому что ребенок пошел на поправку и приносил в ее жизнь много радости.

– Он стал для меня даром божьим, – сказала женщина бабушке. – Представить не могу, как бы я жила, не прими это благословение.

Незнакомка открыла ей свое сердце, и бабушка услышала ее послание.

– Видите ли, дорогая, Бог не совершает ошибок, – продолжала женщина. – И никогда не посылает человеку больше, чем тот может вынести.

Она похлопала бабушку по плечу и ушла.

Тем вечером бабушка возвращалась на машине домой, и слезы текли у нее по лицу. Она поняла, что Бог просит ее открыть нам свое сердце – это он послал ту женщину, словно ангела, чтобы сказать ей, что все будет хорошо. Сам Бог отдает нас под ее опеку. Ей стало ясно, что мы должны жить с ней и дедом под одной крышей, потому что мы семья, а от семьи никогда не отворачиваются. И уж тем более не отворачиваются от Бога.

Шэнон захотела повидаться с нами перед отъездом в Техас, поэтому нам устроили свидание в офисе службы по защите детей в Колумбусе. Эшли с Тевином расплакались, увидев, как она идет к нам в сопровождении социального работника. Брат и сестра продолжали всхлипывать всю дорогу до Хьюстона, потому что им хотелось вернуться домой. Мы с Адрией не плакали. Дедушка говорит, что Адрия весь полет проспала у Эшли на руках, а я постоянно улыбалась да так широко, что он прижался своим лбом к моему и подразнил меня: «О нет, маленькая мисс Симона, не заставляй меня влюбиться в тебя».

Кстати, именно дед предложил назвать меня Симоной. Ему нравилось, как звучит это имя, потому что подростком в Кливленде он слушал записи Нины Симон. Мне всегда было приятно думать, что имя мне дал дед. Как будто с самого рождения он заботился обо мне.

Мы впятером приземлились в Хьюстоне теплым мартовским вечером 2000 года. Бабушка встретила нас в аэропорту, и оттуда мы поехали за двадцать пять миль к северу, в пригород под названием Спринг. Стоило машине подрулить к дому, как я выскочила из нее и побежала внутрь; бусины у меня на косичках так и летали вокруг лица. Я никогда не видела таких прекрасных домов, как у бабушки с дедом: со сверкающими полами, просторной кухней и широкой лестницей на второй этаж. Наверху располагались две спальни, где нам вчетвером предстояло спать. В моей комнате стояла кроватка Адрии и двухъярусная койка для нас с Эшли. Тевина поселили вместе с Адамом.

Друзья бабушки на работе устроили для нее праздник, потому что знали, что к ней переезжает четверо детей, и решили, что поддержка не помешает. Они подарили ей детскую кроватку, кучу подгузников и бутылочек для Адрии; кукол Барби и одежду для меня; разных крутых вещей вроде рюкзаков и самокатов для Эшли и Тевина. Одна подруга отдала даже двухъярусную койку, на которой нам с Эшли предстояло спать, – я немедленно начала скакать и подтягиваться на деревянном ограждении верхнего яруса и сломала несколько дощечек. В шкафу и комоде лежали вещи; на полках стояли книги Джуни Б. Джонса и коллекция изданий «Золушка», из которых, если выстроить их в правильном порядке, получалась отличная замковая стена вокруг верхней койки. Мне показалось, что мы попали в сказку, потому что нас окружали новенькие вещи, которые, как решили бабушка с дедом, понадобятся нам для жизни в Спринге.